ГЛАВА XVI

«Если вы подберете голодающую собаку, накормите ее и станете с ней хорошо обходиться, она вас не укусит. В этом и заключается существенная разница между человеком и псом».

«Нам досконально известны обычаи муравья, равно как и обычаи пчелы, но мы совершенно незнакомы с нравами и обычаями устрицы. Надо полагать, что попытки к изучению этого мягкотелаго были предприняты несвоевременно».

Прибыв в Сен-Луи, Роксана нашла своего сына в таком горе и отчаянии, что сердце ея совершенно смягчилось и переполнилось пламеннейшей материнской любовью. Он казался теперь безнадежно пропавшим человеком. Гибель его представлялась безотлагательной и неизбежной. Ему, очевидно, предстояло теперь остаться без друзей и без всякой поддержки. Несомненно, что все это являлось в глазах матери достаточным поводом для того, чтобы почувствовать самую пламенную любовь к своему ребенку. Роксана сознавала, что питает теперь большую чем когда-либо любовь к Тому и сообщила ему об этом. Его слегка покоробило от такого признания со стороны негритянки, но он постарался скрыть это от своей матери. Вообще то обстоятельство, что сам Том оказывался негром нисколько не примиряло его с несчастной расой, которую он с малолетства научился презирать. Роксана осыпала Тома ласками, отвечать на которыя ему было весьма неприятно; тем не менее он всетаки прикидывался любящим сыном и довольно хорошо играл столь обидную для себя роль. Обмен материнских и сыновних ласк стал вскоре до того невыносимым для Тома, что, по происшествии какого-нибудь часа, ему пришла в голову мысль разсказать ей об этом и потребовать сокращения или же полной отмены материнских ласк с ея стороны. У него не хватило, однако, нраственнаго мужества предявить такое требование. Дело в том, что он побаивался Роксаны, да, кроме того, в проявлениях материнской ея любви последовало затишье. Рокси принялась что-то обдумывать, без сомнения пытаясь изобрести какое-нибудь средство для спасения своего сынка. Наконец она вскочила со стула и обявила Тому, что нашла для него возможность выпутаться из неприятнаго положения. Услышав столь неожиданную благую весть, молодой человек чуть не задохся от радости. Роксана обяснила:

— Вот как это можно устроить и притом наверняка. Я негритянка, и чуть только разину рот, чтобы говорить, никто в этом сомневаться не станет. За меня охотно заплатят шесть сот долларов. Продай-ка меня, голубчик, да и расплатись с карточными своими долгами!

Предложение это ошеломило Тома. Ему показалось, что он ослышался, а потому, помолчав с минуту, он спросил:

— Неужели вы хотите этим сказать, что, желая выручить меня из беды, готовы продать себя в рабство?

— Да ведь ты же мое родное, дорогое дитятко! Ты, разумеется, не можешь вообразить себе всего, что в состоянии сделать мать для своего ребенка. Для белой матери нет ничего такого, чего бы она не решилась сделать, если это потребуется для ея дитяти. Кто же, спрашивается, вложил в нея такия чувства? — Господь Бог, Который сотворил белых матерей. Кто же сотворил негритянок? Тот-же самый Господь Бог. Сердцем и душою все матери одинаковы, потому что Господь Бог вложил им всем одинаковую любовь к детям. На этот, раз, сверх того с моей стороны и никакой особенной жертвы не будет. Положим, что я буду продана в неволю, но через год ты можешь опять выкупить твою старуху-мать на свободу. Я обясню тебе как это сделать. В этом и заключается мой план!

Надежды у Тома начали воскресать, а вместе с ними воскресло у него и хорошее расположение духа. Он воскликнул:

— Ах, как это мило с вашей стороны, мамаша! Это чисто ангельская доброта…

— Повтори это еще и думай обо мне всегда таким образом. Никакой другой награды на этом свете мне не нужно.