- На каком основании меня связали? Я - советский подданный.

   На лице человека в гражданском появилось наигранное удивление:

   - О, вы сами вынудили нас к этому! Вы чуть не убили одного из наших

матросов!.. А относительно подданства... - он взглянул на полуголого

Лымаря с насмешкой. - Нужно иметь хоть какие-нибудь документы!

   - Вы можете запросить обо мне по радио.

   - О, да!.. Прошу, садитесь! - человек в гражданском подсел к небольшому

металлическому столику и взял чистый лист бумаги. - Ваша фамилия?..

   Должность?.. Год рождения?.. Домашний адрес?.. Семейное положение?..

   Лымарь вначале отвечал терпеливо, но затем разозлился:

   - Да зачем вам все это нужно?! Запишите одно: радист Лымарь с "Игарки".

   - Э, нет, нет! Знаете - дипломатические процедуры и тому подобное...

Вам нужно подписать также вот это заявление... Извините - на английском

языке.

   Переводчика у нас, к сожалению, нет.

   Когда-то давно, в семилетке, Михаил изучал английский язык кое-как,

считая его величайшим наказанием для ученика. Позже не было времени

приняться за настойчивую учебу, но, поддерживая связь с коротковолновиками

заграницы, он все же начал немного понимать и английскую речь.

   Внимательно изучал он напечатанный на машинке текст.

   "Я... гражданин... бывший... СССР... эмигрант... прошу убежища"...

   Не удавалось перевести текст полностью, но и этих слов было вполне

достаточно, чтобы понять смысл заявления.

   - Развяжите меня! - угрожающе сказал Лымарь.

   - О, да, да! - заторопился человек в штатском. - Вы хотите есть? Сейчас

вам принесут... Ах, нет - воды?.. Чарли, воды!

   - Хватит разыгрывать комедию! Я не эмигрант и никаких бумажек

подписывать не буду. Немедленно освободите меня!

   - Освободить?! - человек в гражданском вышел из-за стола и похлопал

Лымаря по плечу. - В самом деле, хватит шуток, - голос его зазвучал сухо.

   - Не забывайте, что вы попали на военный корабль и можете быть

расстреляны, как иностранный лазутчик. Отсюда есть два выхода: или акулам

на завтрак, или... или в лагерь перемещенных лиц.

   Михаил Лымарь никогда не отличался особенной выдержкой, а эти слова

подействовали на него, как удар плетки. Он прореагировал на них неожиданно

и молниеносно: склонил голову и так трахнул ею человека в штатском, что

тот лишь пятками мелькнул в воздухе.

   На крик сбежались матросы, и в каюте началась настоящая драка. Но где

уж тут было сопротивляться одному, связанному, против многих! Лымаря

скрутили, стянули дополнительными веревками, бросили на пол.

   - Хорошо... хорошо... - зловеще повторял человечишко в гражданском,

вытирая платком окровавленный нос. - Даю вам пятнадцать минут на

размышления. В случае отказа будете расстреляны!

   Он вышел из каюты, зло грохнув дверью.

   Лымарь остался в одиночестве.

   Пятнадцать минут?.. Нет, это не шутка. Дело идет о жизни и смерти.

   Умирать, да к тому же вот так глупо, не хотелось. Давно закончились бои

второй мировой войны, и радист Михаил Лымарь уже начал забывать, как

посвистывала и погрохатывала над ним смерть. Теперь бы только жить да

жить...

   "Ну, а что если пуститься на хитрость?.. Подписать заявление, а затем

удрать при первом же удобном случае?"

   Он тотчас же прогнал эту малодушную мысль. Стоит пошатнуться хотя бы

раз - и попадешь в западню, из которой вряд ли вырвешься.