раз - и попадешь в западню, из которой вряд ли вырвешься. "Перемещенные

лица!" О, их крепко держат в руках, запугивая, агитируя, прививая им

худшие человеческие - или, вернее, звериные - качества. Лучше погибнуть,

чем стать одним из таких!

   Значит - все...

   Пятнадцать минут... Что можно сделать за этот незначительный отрезок

времени?.. Выкурить две папиросы. Выпить кружку пива в каком-либо буфете.

   Поговорить с молодой красивой девушкой... Вот и все. И не жаль этих

минут, потому что за ними будут и будут часы, дни, недели, месяцы... Но

если пятнадцать минут последние в жизни, то они приобретают совсем иной

смысл.

   Тридцать один год прожил на белом свете Михаил Лымарь. Воевал. Работал.

Не сделал ничего необыкновенного, выдающегося. И вот теперь должен уйти из

жизни, исчезнуть, как исчезает след парохода на поверхности моря. И это

больше всего угнетало Михаила.

   Ах, как много времени было ухлопано на бильярд. Как часто вместо того,

чтобы посидеть за учебником, он с друзьями "заколачивал козла" так, что

косточки домино разлетались вдребезги!.. Не успел даже влюбиться, - вот

так, все искал лучшей... А о своих юношеских мечтах и забыл...

   Давно, еще в техникуме, Михаилу кто-то объяснил, что человеческий мозг,

подобно радиостанции, излучает радиоволны. И взбрела ему тогда на ум идея

построить такой приемник, чтобы с его помощью читать человеческие мысли.

   Преподаватель физики дружески осмеял этот проект, зато однажды

предложил своему пытливому ученику сходить в институт экспериментальной

физиологии.

   И вот там шестнадцатилетний Миша Лымарь и увидел энцефалограф - прибор

для записи биотоков мозга.

   В небольшую, экранированную толстыми листами свинца камеру вошел

какой-то юноша. На его голову надели упругий обруч с несколькими

графитными стержнями. От стержней через стены камеры к энцефалографу

тянулся чешуйчатый металлический провод.

   Дверь камеры закрылась. Прошло несколько минут. И вот на экране

прибора, немного похожего на телевизор, появилась ярко-зеленая шевелящаяся

линия.

   Вначале каждый из ее выступов выплясывал, рассыпаясь на множество более

мелких и тонких, но постепенно движение линии начало замедляться, изгибы

становились ступенчатыми, приобретали вполне определенную, постоянную

форму.

   - Это так называемые "альфа-ритмы", - объяснил профессор. - То есть

электромагнитное излучение мозга этого юноши в спокойном состоянии. Юноша

может приобрести новые знания, изменить профессию, состариться, стать

совсем непохожим на самого себя внешне, но "альфа-ритмы" останутся для

него неизменными на протяжении всей его жизни. Это, если хотите, паспорт

мозга, и паспорт такой, которого подделать невозможно.

   Михаил был настолько поражен, что не мог произнести ни слова. А

профессор, пристраивая к прибору киноаппарат, объяснял дальше:

   - Сейчас мы сфотографируем колебательные процессы, происходящие в мозгу

при разных условиях. На киноленте мы получим так называемую

"энцефалограмму"...

   Обратите внимание: я даю подопытному определенное задание.

   Профессор снял крышку с переговорной трубки и произнес четко, раздельно:

   - Помножьте двенадцать на восемь!

   О чудо! На экране прибора вмиг нарушился плавный ход "альфа-ритмов".

   Подскочили вверх острые языки, задрожали, рассыпались на более мелкие,

побежали вперед, а на смену им приходили все новые и новые - беспокойные,

причудливые.