Может быть, это трубы для наблюдения?.. Но не лучше ли установить один

экран - на потолке хотя бы?

   Да, опасность могла прийти из этих отверстий. И наиболее неприятным

было то, что неизвестно, как бороться с ней.

   Как ни был возбужден сейчас Щеглов, но длительное путешествие с мешком

на голове давало себя знать. Ныли мускулы всего тела. Болели глаза.

Хотелось лечь, уснуть и спать долго-долго. К тому же и в самом деле

следовало отдохнуть, чтобы восстановить силы.

   Инженер устроился на кровати, положив ноги на возвышение. Но так было

непривычно и неудобно. Вскоре у него заболела шея и перед глазами пошли

круги: кровь приливала к голове, лежавшей очень низко. И тогда Щеглов,

махнув рукой, улегся наоборот, - именно так, как этого, вероятно,

добивался тот, кто оборудовал камеру.

   Как ни старался Щеглов, он не мог уснуть на протяжении часа или двух, а

затем внезапно как бы упал в темную молчаливую пропасть. Он спал, пожалуй,

долго, крепко, без сновидений - и проснулся оттого, что его начал душить

смех.

   - Ох-хо-хо!.. Ха-ха-ха!.. - хохотал инженер, протирая глаза.

   Он опомнился, вскочил с кровати, сел у стола, пощупал лоб: что это -

сумасшествие?.. До смеху ли сейчас?

   Но ему все равно хотелось смеяться. Хохотать. Ржать, схватившись за

живот.

   Это дикое желание приходилось сдерживать ценой громадного напряжения

воли.

   И вдруг ему стало грустно, тоскливо, горько. Потянуло склониться к

кому-нибудь на плечо, заплакать, пожаловаться на горькую долю... И он, этот

взрослый мужественный человек, не раз смотревший смерти в глаза, в самом

деле чуть не заплакал. Обхватил голову руками. Застонал... И вдруг вскочил:

в нем вспыхнул неожиданный гнев - неизвестно против кого. Захотелось

громить, коверкать, ломать. Не помня себя, он грохнул кулаком по

металлическому столу так, что письменные принадлежности разлетелись во все

стороны. Это разъярило его еще больше, и он начал рвать бумагу, ломать

карандаши. Один из них упал и покатился под стол, в угол. Щеглов нагнулся,

чтобы искромсать и его... и опомнился: да что же это такое?! Надо взять

себя в руки. Начать какие-нибудь вычисления, что ли, лишь бы

сосредоточиться и не давать воли возбужденным нервам.

   Но как только он поднялся, гнев охватил его с еще большей силой.

Карандаш!

   Проклятый карандаш! Его нужно поднять с пола, раздробить в щепки,

растереть в порошок!

   И вновь у инженера прояснилось в голове, когда он забрался под стол.

   Восстановилась способность к рассуждению.

   - Погоди, погоди... - бормотал он себе под нос. - Отверстия... Против

стола... А что если подняться лишь на одно мгновение?

   Он выглянул из своего убежища на долю секунды, но и этого было

достаточно, чтобы установить: да, болезненные явления психики наблюдаются

над столом, а под ним - нет.

   - Какой-то газ? - соображал вслух инженер. - Нет, тогда везде было бы

одинаковое действие... Лучи?.. Но какие?.. Да, вероятно лучи - иначе зачем

же эти металлические стены? А металлическая крышка стола - хороший экран...

   Ну, так, господа, - кто вы там ни есть - прошу!.. Продолжайте ваши

эксперименты, а я посижу под столом!

   С видом мальчишки, перехитрившего кого-то из противников, Щеглов

устроился в своем укрытии поудобнее.

   - Так... Смех, горе, гнев... Неожиданная смена настроений... Как это

объяснить?.. Что же вы еще припасли для меня, господа?.. И, вероятно, не

только для меня.