- Хватит, хватит! - махнул рукой Харвуд. - Пойдем к нему. Но прошу - не

смотри волком, а то при одном взгляде на тебя человеку становится тоскливо.

   Харвуд поднялся и направился к двери. Смит метнул на него взгляд, в

котором и впрямь блеснуло что-то волчье, выключил телевизор и заковылял

следом.

   Они опустились на лифте в подземелье, прошли по длинному коридору и

остановились перед камерой с табличкой "5" на двери.

   - Тише! - прошептал Харвуд. - Его нужно захватить врасплох.

   ...Когда послышалось слабое позвякивание металла о металл, инженер

Щеглов понял, что за ним пришли. Следовало бы немедленно убраться из-под

стола, но он не успел этого сделать. Дверь отворилась. У порога стояли

двое - молодой красивый мужчина и длиннорукий согбенный человек лет

пятидесяти.

   - Как дела, мистер Чеклофф? - приветливо спросил молодой.

   Щеглов устроился под столом поудобнее, окинул взглядом вошедших и не

ответил. Он умышленно напустил на себя вид инертного, безразличного ко

всему человека, чтобы иметь время для ориентировки.

   "Джонсон, Смит, Харвуд... - вспоминал инженер. - Но кто же эти двое?"

   Это походило на алгебраическую задачу с тремя неизвестными. Он знал три

фамилии, слышал два голоса из трех, но никого из врагов не знал в лицо.

   В первое мгновение Щеглову показалось: задачу решить нельзя. Но тотчас

же мелькнула мысль:

   "Стоп?.. Джонсон - в бронетранспортере, Смит - при въезде в эту тюрьму,

у них голоса не такие. Следовательно, это - Харвуд".

   Теперь оставалось уяснить, кто сопутствует Харвуду: Джонсон или Смит?

   У Джонсона голос был отрывистый властный, как у человека военного.

Ясно, что вот этот длиннорукий сморчок в армии не служил. Ему, вероятно,

свойственны жестокие и ехидные интонации...

   "Итак, второй - Смит!"

   Харвуд подошел ближе и вновь спросил:

   - Как самочувствие, мистер Чеклофф?

   - Неплохо, мистер... Харвуд. "Концерт" окончен?

   Щеглов, доканчивая свой логический анализ, на долю секунды задержался с

ответом, но именно эта вынужденная короткая пауза придала его ответу тон

насмешливого превосходства. Как ни владел собой Харвуд, но не мог сдержать

удивления:

   - О, так вы знаете мою фамилию?

   - Да. И не только я. По вас давно скучает скамья подсудимых.

   - Очень приятно! - улыбнулся Харвуд. - Но я не спешу. А вот вы уже в

камере.

   Щеглов неторопливо вылез из-под стола, окинул презрительным взглядом

помещение, постучал кулаком по металлической стене:

   - Я считал вас более талантливым. Камера спроектирована по-идиотски!

   - Признаю, признаю, - по-прежнему ласково ответил Харвуд, бросив на

своего спутника быстрый странный взгляд. Тот почему-то побледнел и сжал

челюсти.

   Казалось бы, ничего не произошло Мало ли как можно истолковать

поведение того или иного человека в каждом отдельном случае?

   Произойди эта беседа в другой обстановке, вряд ли сумел бы инженер

Щеглов так остро воспринимать и так быстро реагировать на мелочи, которые

почти всегда проходят незамеченными, хотя и могут раскрыть многое.

   Лишь на одно мгновение во взгляде Харвуда промелькнули пренебрежение,

насмешка, злорадство. Лишь на долю секунды зловеще вспыхнули глаза. Смита.

   Но Щеглов почувствовал: Харвуд и Смит - враги. Скрытые, тайные.