Гарри медленно покачал головой:

   - Не знаю, Джек. Я заметил лишь одно: болезненные симптомы и

галлюцинации начинаются у меня при очень точной настройке прибора и вблизи

от него. У окна, например, стоны слышатся очень тихо, а боли я не чувствую

совершенно...

   - М-да... А не доложить ли нам профессору Харвуду обо всем этом?

   - Что ты, что ты, Джек?! Помнишь условие: "Никаких вопросов, никаких

экспериментов"? Неужели ты хочешь, чтобы нас вышвырнули отсюда без гроша?..

   Нет, я предпочитаю сойти с ума здесь, чем подыхать с голоду на родине.

   Единственное, что можно сделать, - попробовать защищаться своими

средствами.

   Давай подумаем: что если заэкранировать интегратор ластом свинца,

например?

   А затем...

   - Тс-с-с, Гарри! Десять!

   Профессор Харвуд, как всегда, вошел в лабораторию точно в десять. Он

сразу же заметил воспаленные глаза Гарри Блеквелла и забинтованную руку

Джека Петерсона, однако не сказал ничего и склонился над интегратором.

   - Мистер Харвуд... - Джек переминался с ноги на ногу. - Гарри заболел.

   Денька два мне придется работать одному...

   Харвуд холодно кивнул головой:

   - Хорошо. Блеквелл, идите к врачу. Петерсон, продолжайте работу.

   Экспериментальное время будет сокращено на два часа. Вас это устраивает?

   - Да, мистер Харвуд. Но я хотел бы получить инструктаж, - ведь я не

работал с интегратором. Кроме того, меня интересует...

   - Мне совершенно безразлично, что вас интересует, мистер Петерсон! -

профессор Харвуд поджал тонкие белые губы и пригладил рукой и без того

прилизанные редкие волосы. - Все, что вам следует знать, я объясню.

   Он вышел из лаборатории и возвратился через несколько секунд со

странным, похожим на большую автомобильную фару шлемом в руках. От шлема

тянулся гибкий чешуйчатый провод. Харвуд присоединил его к интегратору и

повернулся к Петерсону:

   - Включите первый период. Волна семьдесят пять... Нет, не так. Замените

кварцевый стабилизатор.

   Джек засуетился над приборами. Его страшно возмущал презрительный и

наглый тон Харвуда, но он боялся возразить не только словом, но и взглядом.

   - Взгляните-ка сюда!.. Видите: эти две линии на экране должны совпадать.

   Ясно?

   - Да. Но...

   - Вам ясно, мистер Петерсон? В этом и состоит ваша задача. С ней

справился бы любой воспитанник колледжа. Но... - Харвуд повел бровью. - Я

решил нанять опытного инженера. Просто на всякий случай.

   Петерсон поежился. Намек Харвуда показался ему более чем прозрачным.

Значит, босс знает все, и может быть даже...

   Пожилой инженер смотрел на молодого профессора с нескрываемой тревогой.

   Харвуду было не более тридцати пяти лет, и он выглядел даже красивым:

   строгие черты лица, высокий чистый лоб, умные волевые глаза. Но его

лицо было неподвижной маской, во взгляде светилась холодная жестокость, а

лоб...

   Что могло скрываться за этим сократовским лбом?.. Во всяком случае, в

душе Харвуда не нашлось бы места сентиментальности. Лишь расчет -

безжалостный, сухой. Такие люди способны и на величайшие открытия, и на

страшнейшие преступления.

   Харвуд, не снимая шлема, сидел у интегратора молча, как бы

прислушиваясь к своим мыслям. Иногда он хмурил брови, иногда улыбался.

Затем вдруг вскочил и, покусывая губу, обеспокоенно обвел глазами комнату.