ему нравилось приключение! Лучше идти под конвоем красивой девушки, нежели

продираться сквозь мертвые джунгли.

   - Быстрее!

   Несносная девчонка! Она умеет шагать, не чувствуя усталости! А впрочем,

торопиться приходится поневоле - вскоре стемнеет.

   Ночь надвинулась почти мгновенно, непроглядная, душная. Метались перед

глазами разноцветные светлячки. Тускло поблескивали гнилые стволы погибших

деревьев. Но этот свет не рассеивал мрака, а делал его еще более страшным.

   - Ну, что же дальше? - Михаил остановился, и девушка наткнулась на

него. - Я ничего не вижу.

   - Я буду вас вести. Не вздумайте убегать!

   Она взяла его за левую руку, приставила пистолет к спине. Скомандовала

шепотом:

   - Вперед!

   - А еще далеко?

   Девушка не ответила.

   - Моя дорогая, - тихо засмеялся Лымарь. - Лучше я сам буду держать свой

пистолет против собственного сердца. Так по крайней мере безопаснее. А то

споткнетесь, чего доброго... А я хочу жить.

   Он медленно, властно привлек к себе девушку, забрал у нее оружие.

   - Не забывайте: у меня остался нож! - сказала она угрожающе.

   - Да.

   Девушка зашла справа и положила руку Михаила с пистолетом себе на плечо.

   Конечно, это была наивная предосторожность, но в конечном счете сейчас,

когда на этих двух людей в любую минуту мог наброситься какой-нибудь

хищник, все остальное отодвигалось на задний план.

   Вот так они и шли, почти обнявшись. А "римба" жила своей тревожной

ночной жизнью. Неутомимо трещали цикады. Не затихали шорохи в чаще.

Прозвучал и оборвался жалобный писк какого-то зверька. Что-то бухнуло

глухо - возможно, упало дерево.

   Все эти звуки были для Лымаря таинственными и в равной степени

угрожающими.

   Но малайская девушка, которая, вероятно, родилась и выросла в джунглях,

тонко различала каждый из них. Она то вынуждала нажимом плеча двигаться

быстрее, то задерживалась, прислушиваясь. Зрение у нее было, как у кошки:

   даже в темноте она видела не только дорогу, а каждую впадину, каждый

бугорок.

   - Тс-с! - девушка прижалась к Лымарю и шепотом произнесла какое-то

слово, вероятно, по-малайски. - Стрелять!.. Приготовьтесь! - добавила она

по-английски.

   Лымарь насторожился, но не услышал ничего.

   - Быстрее!.. Сюда... сюда... - девушка бросилась назад, потянула его в

сторону. - Лезьте!.. Вверх!

   Куда вверх - шут его знает!.. Руки Лымаря наталкивались на сплошное

сплетение веток. А девушка уже взобралась на дерево, перегнувшееся аркой

над тропкой, и тянула за собой Михаила. Наконец вскарабкался и он.

   Лишь теперь он понял причину тревоги: невдалеке от них на тропке

раздалось хищное рычание.

   - Лев?.. Тигр?

   Девушка нащупала его лицо и закрыла ему рот маленькой теплой ладонью.

Она прижалась к нему при этом, и он услышал, как бьется ее сердце.

   В "римбе" происходила драма. С бешеным топотом, тяжело дыша, промчались

какие-то большие животные. За ними - помельче, если судить по звонкому

перестуку копыт. А потом кто-то закричал, да так, что у Лымаря мороз

пробежал по спине.

   Что мог бы сделать человек сейчас, в такой темноте, что хоть глаз

выколи?

   Эти два или три метра над землей для хищника ничто.

   Но, прижимая к себе маленькую храбрую девушку, Лымарь все равно

готовился к бою.