Во всех… кроме самой леди Регины, – надо отдать ей должное, держится она великолепно. Впрочем, скорее всего она прошла хорошую школу.

Карета тронулась, и взгляд Маркуса остановился на той, которая занимала все его мысли. Да, скрывать свои чувства она умеет, вынужден был признать он. Эта девица единственная из ему известных, по чьему лицу невозможно догадаться, о чем она думает.

И это еще одна причина не доверять ей…

Перехватив его взгляд, она усмехнулась:

– Я слышала, что сегодня Луиза будет играть не только на арфе, но и на клавесине. Забавно… я даже не знала, что она еще и пианистка!

– Неудивительно – на арфе она играет отвратительно. Но стоит мне только заикнуться об этом, как Луиза устраивает мне сцену. Она, видите ли, считает, что я ничего в этом не понимаю.

– Мисс Норт играет на арфе как ангел, – обиженно надулся Фоксмур.

Маркус вопросительно поднял брови.

– Да, вид у нее действительно ангельский… и арфа в довершение сходства. Жаль только, что звуки, которые она при этом извлекает из несчастного инструмента, больше смахивают на вопли больного павлина, чем на ангельское пение.

Леди Регина расхохоталась:

– Саймону все равно – ему медведь на ухо наступил. На слух он вряд ли отличит павлина от соловья.

– А вы? – вкрадчиво спросил Маркус. – Вы способны распознать хорошую игру?

– Говорят, что да. И хотя ваша сестра, возможно, играет неважно, – не стану судить, поскольку я еще не имела удовольствия ее слышать, – зато поет она прелестно. Да и ее игра на клавесине выше всяких похвал.

– Еще бы! – фыркнул Маркус. – Учитывая, что я выложил ее учителям целое состояние!

– А мне казалось, что вы не склонны сорить деньгами, – подколола его Регина.

– Чего не сделаешь, чтобы поберечь свои уши! Регина с трудом подавила улыбку.

– Наверное, по этой же причине Луиза рисует такие прелестные акварели? Вы тоже приняли меры, дабы уберечь свои глаза?

– Нанял самых лучших учителей рисования, которых только можно найти за деньги.

– Боже милостивый, выходит, быть опекуном – дорогое удовольствие! – Даже несмотря на полумрак кареты, Маркус заметил, как сверкнули ее глаза. – А еще учителя танцев, чтобы спасти свои ноги, и учителя верховой езды, дабы сохранить… что? Ах да – окрестности вашего имения.

– Вот именно. Где бы еще найти кого нибудь, кто бы мог защитить меня от незаслуженных оскорблений? – Маркус бросил на нее раздраженный взгляд. – Впрочем, вы, вероятно, не считаете нужным уделять столько внимания образованию женщин? Боже упаси, чтобы она читала Шекспира или Аристотеля или как то еще развивала мозги, не так ли? Смазливое личико, умение прелестно играть, рисовать, петь и ездить верхом, и будет с нее, довольно! И кому какое дело, что она глупа как пробка? Вы согласны?

Улыбка стекла с лица Регины.

– Естественно, нет! – отрезала она. И отвернулась к окну. – Мы почти приехали – к несчастью для вас. Придется прерваться на несколько минут, пока мы войдем. Вряд ли до этого вам представится случай и дальше упрекать меня в каких то неведомых мне грехах.

Маркус закусил губу. Непонятно, как это случилось, но теперь он готов был спорить на что угодно, что ему удалось таки задеть ее за живое.

Они вышли из кареты, и леди Регина в сопровождении Сайсели двинулась вперед, а Фоксмур, приотстав немного, присоединился к Маркусу.

– Неплохо, старина! – подмигнул он. – Чудесное начало ухаживания за дамой. Встать на путь оскорблений – это как раз то, что нужно.