– А что, если нам снять квартиру? – пытался найти выход Алекс. – Ведь наверняка это можно сделать!

Они сходили в соответствующее бюро, но там сказали, что очередь на съем квартиры занята на шесть месяцев вперед.

– Ищите по знакомым, – посоветовала Марике какая то женщина.

А как будешь искать, если знакомым самим не хватает жилплощади и все живут друг у друга на головах?

И каждый день повторялось одно и то же: Алекс провожал Марику до угла ее дома, они стояли на морозе, тряслись, как бездомные собачонки, и все никак не могли расстаться.

– Ну, иди, иди… – шептала Марика. А сама не отпускала его руки.

Алекс соглашался, кивал и тоже тянул до последнего.

Пока Марика была рядом, он мог быть более менее спокоен за нее. Когда она уходила… Впрочем, думать об этом было слишком тяжело.

Мэри Лу встретила Алекса на лестнице.

– Слава тебе, господи, явился! – Лицо ее было встревоженно. – Мы уж тебя обыскались.

Схватив Алекса за рукав, она втащила его в комнату к Бобби. Там уже собралась почти вся группа.

В недоумении Алекс обвел их взглядом:

– Что то случилось?

Андреа, сидевшая на подоконнике, мрачно кивнула:

– Случилось. Нам из за тебя визы не хотят продлевать.

Алекс буквально прирос к месту.

– Что?

– Я был сегодня в министерстве, – хмуро сказал Ховард. – Мне сказали, что ты нарушаешь режим пребывания и потому всю вашу группу выкидывают из страны.

– Я ничего не нарушал…

– Алекс, ты не имел права связываться с этой девушкой! – сорвалась Триш. – Ты же знал, что русские будут придираться к каждому нашему движению! Черт! – всплеснула она руками. – У меня же диссертация не дописана! Осталось всего две главы!

– А я говорил ему… – тихо бубнил из своего угла Бобби.

Все загалдели. Алекс стоял посреди комнаты, как у позорного столба. Оправдываться? Гордо молчать?

– Ты должен пойти к ним и объяснить, что во всем случившемся есть только твоя личная вина!

– Ты никогда не думал о других!

Не продлят визы… Это означало, что их выдворят из СССР в феврале.

Алекс смотрел на своих одногруппников: еще вчера он был уверен в них, как в самом себе. Они были из одной стаи – связанные не только общей родиной и языком, но и верой в общие идеалы. Они улыбались ему, рассказывали свои новости, звали на вечеринки… А сейчас Алекс Уилльямс превратился для них в злейшего врага: он был причиной их несчастья и потому подлежал уничтожению.

Только Мэри Лу сидела в сторонке и молча сочувствовала ему. Разумеется, ей тоже было жаль своей недописанной диссертации, жаль было трудов, пошедших насмарку… Но она всегда умела жалеть людей больше вещей.

– Древнеримский претор Марк Лициний Красс наводил дисциплину в своих легионах следующим образом, – внезапно раздался спокойный голос Ховарда, – он казнил каждого десятого воина без разбора вины. Свои уничтожали своих и радовались, что кара пала не на их головы. Очень действенный метод, не правда ли?

Все замолчали, уставившись на него.

– А какое отношение это имеет к нам? – буркнула Триш.

– Самое прямое. Вы сейчас намереваетесь затоптать вашего товарища ради того, чтобы у вас самих не было неприятностей. Возможно, вы избавитесь от них. Возможно, узнав, что вы подвергли его обструкции, вас даже простят… Но при этом вы сделаете именно то, чего от вас добиваются: своими собственными руками похороните свое право называться людьми.

Достав из кармана салфетку, Ховард принялся протирать стекла очков.

– Коллективная ответственность – это гениальное изобретение.