– При чем тут наши?

– Ну ты же женщина! Значит, все женщины мира – это «твои».

– Алекс, ты ничего не понимаешь!

– Что именно?

– Седых, ну имей совесть! – простонал на всю столовую Лядов. – Мне что, три часа тебя ждать?

Марика вскочила и, не прощаясь, понесла свой поднос к раздаче.

Все. После такого разговора об Алексе можно было позабыть.

Она вернулась с работ злая и голодная. К ее удивлению, Лена уже совершенно оклемалась от своих утренних недугов и теперь сидела на подоконнике и наведила марафет.

– Ты куда собралась? – спросила ее Марика.

Поплевав в коробочку с тушью, Лена подкрасила правый глаз.

– Миша Степанов сказал, что сегодня в клубе будут танцы.

– И ты решила пойти?

– А что, в общаге, что ли, весь вечер сидеть? – беспечно отозвалась та. – Туда, кажется, все наши идут.

– Ну и иди, – вздохнула Марика. Внезапные перемены в Ленином настроении не переставали ее удивлять.

– А ты?

– А мне все равно надеть нечего. Светка положила мне только ватные штаны.

– Ну я дам тебе какую нибудь юбку! – Бросив зеркальце и тушь в косметичку, Лена подскочила к подруге. – Там же весело будет!

Но Марике хотелось упрямиться, ворчать и занудствовать.

– Ну кого я там не видала? Воронова, который вчера с перепою облевал нам все крыльцо? Ах, да! Он прекрасен!

– Ну хотя бы с Пряницким потанцуешь, – не сдавалась Лена.

– Мы с ним уже объяснились в любви, так что необходимость в танцах отпадает.

– Так, значит, не пойдешь?

– Не пойду, – отозвалась Марика. – Проведу вечер в размышлениях о загадках бытия. Вот ты знаешь, почему между Ближним и Дальним Востоком лежит Средняя Азия? И никто не знает! А вопрос, между прочим, очень актуальный.

Марике действительно никого не хотелось видеть. А в особенности Алекса.

Жека решил пойти в клуб в своих фирменных белых штанах.

– Да грязь же на улице! – принялся увещевать его Миша. – Пока дойдем до клуба, перемажешься по самое не балуйся.

Пряницкий только отмахнулся:

– Можно подумать, ты не перемажешься! Путь к сердцу женщины как раз лежит через белые штаны! Я ими уже соблазнил четырех студенток, одну школьницу и одну даму бальзаковского возраста. Вот бы еще презервативов где нибудь отхватить, и был бы полный боекомплект.

– У меня есть, – сказал Алекс, доставая из рюкзака здоровенную картонную коробку. – Угощайтесь, если кому надо.

Ребята столпились вокруг него. Даже Миша, сроду ничего не бравший у Алекса, и тот не удержался – взял одну штуку на всякий случай.

– Тоже такую коробочку хочу! – проговорил Жека, распихивая добычу по карманам. – Я перед отъездом зашел в нашу аптеку и спрашиваю: «Презервативы есть?» А кассирша мне в объявление тычет: «Товары повышенного спроса отпускаются только инвалидам и участникам Великой Отечественной войны». Вот ответьте мне, на фига инвалидам резиновые изделия номер два?

– Это у вас презервативы так называются? – улыбнулся Алекс.

– Ну да! Слово «презерватив», между прочим, неприличное, и благовоспитанные люди всегда говорят либо «изделие номер два», либо «гандон».

– А что же тогда «изделие номер один»?

– Противогазы, – отозвался Миша. – Презервативы – это для личного пользования, а противогазы – для нужд гражданской обороны. Поэтому они стоят на первом месте.

…«Пошел этот Ибрагим к чертовой бабушке! – в сердцах думала Лена.