– Привет! А Марика где? – спросил подошедший к ней Алекс.

Лена удивленно посмотрела на него:

– В общаге. А что?

– Ничего. Я просто спросил.

В этот момент магнитофон заиграл «Миллион алых роз». Девушки кинулись врассыпную к стенкам – ждать, чтобы их пригласили. Лена хотела было последовать их примеру, но неожиданно для себя оказалась в объятиях Пряницкого.

– Мамзель танцует? – заорал он ей в ухо.

– Ну у…

– Вот и славненько!

Жека явно не соблюдал положенное расстояние в три сантиметра.

– Убери руку с моей задницы! – шипела на него Лена.

– Я не могу, – перекрывая рев динамиков, кричал Пряницкий. – На нее земное притяжение действует, вот она все время и сползает.

Путаясь в терминах, Жека начал объяснять, что закон всемирного тяготения притягивает парашютистов к земле, яблоки – к голове Ньютона, а студентов – друг к другу.

– Ты с с страстная женщина! – закончил он свою мысль. – Ты могла бы полюбить молодого подонка в белых штанах?

В этот момент в магнитофоне что то булькнуло, звук прервался, и Пряницкий, не сбавляя громкости, прокричал на весь клуб:

– Федотова, а я ведь тебя хочу!

Что творилось в рядах публики, описанию не поддается. Деревенские ржали как кони и тыкали в Лену пальцами.

Пунцовая от стыда, она подхватила свою куртку и кинулась прочь. Пряницкий рванул было за ней, но всемирное тяготение и тут сыграло с ним злую шутку: у порога земля позвала его к себе, и он плашмя грохнулся на пол.

Миша Степанов видел все, что произошло. От выпитых «поцелуев» его слегка вело, но чувство ответственности как всегда взяло над ним верх: Федотову надо было срочно найти и привести назад. В конце концов, уже поздно, а кругом одни пьяные.

Выйдя из клуба, он огляделся. У входа толпился проветривающийся после танцев народ.

– Федотову не видел? – спросил Миша кого то из однокурсников.

– Да она, кажется, вон туда пошла, – указали ему направление.

Он торопливо затрусил по тропинке, ведущей в кусты за церковной оградой. Кругом царила почти полная темнота. Ветки цеплялись за полы Мишиной ветровки, под ногами чавкали мелкие лужи…

– Лена, ты здесь? – негромко позвал он.

Внезапно на него что то налетело, споткнулось, взвизгнуло.

– Ты что, обалдела?! – гаркнул Миша, узнав потерявшуюся Федотову.

– К к кладище… – едва владея собой, прошептала она.

Миша пригляделся. Действительно, кругом возвышались кресты и памятники.

– Ну чего ты трясешься? – принялся он успокаивать ее. – При старых церквах всегда захоронения устраивали.

Внезапно Лена отшатнулась от него, упала на колени.

– Что с тобой?

– Ничего… Уйди! Уйди отсюда!

– То есть как «уйди»? – не понял Степанов. – Что же я тебя, одну здесь брошу?

– Уйди ради бога! – простонала Лена. И тут ее основательно вырвало.

Миша стоял над ней, совершенно не зная, что делать. Лена плакала. Понятное дело – и стыдно, и неудобно.

– Уйди… Уйди…

Подхватив ее за плечи, Миша помог ей подняться и, подведя к какой то могиле, усадил на скамеечку.

– Успокойся ты, Христа ради! Ну перебрала немного… С кем не бывает?

Лена сидела как нахохлившийся воробей: волосы растрепались, куртка вся в земле… Не зная, что бы еще такого предпринять, Миша положил ей руку на плечо:

– Хочешь, я Пряницкому морду набью?

Лена только головой помотала:

– Ну его к черту! Пусть живет уродом.