– И я – нет.

Лена смотрела на него с лукавой улыбкой.

– А вообще то…

– Что?

– Неужели ты не замечал, что все наши девчонки были в тебя чуточку влюблены?

– Да брось!

– Честно! Ты красивый, умный, немного загадочный…

Ее слова были медом для Мишиного сердца. В глубине души он понимал, что Лена, сама того не замечая, приукрашает действительность, но не верить ей не мог. В ее присутствии он действительно ощущал себя супергероем.

– Ты так говоришь, потому что совсем меня не знаешь, – не мог удержаться он от кокетства.

– А что я должна знать?

Ленины глаза смеялись, и видно было, что она заранее отказывается верить в его грехи.

– Я эгоист, – отважно признался Миша.

– Все эгоисты.

– Я отлыниваю от работы в колхозе.

– Все отлынивают.

– Я… У меня бывают развратные мысли.

Брякнув это, Миша похолодел. Лена молчала, склонив голову на грудь. Он ждал ее слов как приговора.

Внезапно она обняла его, приблизила потемневшие глаза… Он думал, что Лена что то хочет сказать, но вместо этого она вытащила его свитер из штанов и скользнула прохладной ладошкой внутрь. Миша уже сам не помнил, как схватил ее, сжал…

«Какое счастье, что Алекс подарил мне презерватив!» – промелькнуло в его восторженной башке.

Лена совершенно преобразилась. Она напрочь забыла о своей хандре и целыми днями распевала, как весенний воробей. Глаза ее блестели, щеки румянились.

Тайну насчет своей новой любви она проносила в себе ровно три дня. А потом не выдержала и выложила все Марике.

– Так ты что с ним, уже… того? – изумилась та.

– Ага! – счастливо зажмурилась Лена.

Н да… Марика сделала вид, что понимает, одобряет и крайне радуется за подругу. На ее вкус Степанов был милым мальчиком, но и только. Ну не было в нем спокойного чувства собственного достоинства – главного, что нравилось Марике в мужчинах! Миша все время рвался демонстрировать свои прекрасные душевные качества, организаторские способности и преданность партии. Вся его жизнь была подчинена какой то нелепой борьбе за принципы и высокие показатели. А о том, что на свете существует здравый смысл, Степанов даже не догадывался.

«Он выглядит так, будто каждое утро читает «Моральный кодекс строителя коммунизма», – с неприязнью думала Марика.

По ее мнению, такие, как Миша, могли заинтересовать лишь отчаявшихся женщин, для которых на безрыбье и рак рыба. А тут оказалось, что в него влюбилась ее лучшая подруга – умница и красавица.

Марика жаждала объяснений и потому целыми днями третировала Лену расспросами. В особенности ее интересовала сексуальная часть, ибо только этим она могла объяснить внезапную страсть подруги.

Но первые же Ленины рассказы повергли Марику в абсолютный шок.

– Ой, Миша совсем совсем не развратный! – восхищенно шептала Лена. – Он уверен, что заниматься любовью можно не чаще, чем два раза в неделю. Иначе израсходуешь свой потенциал и раньше времени станешь импотентом.

– Так что же ты в нем нашла, если он ни в чем таком не разбирается? – изумлялась Марика.

Лена с улыбкой поднимала глаза к небесам.

– Мне нравится его запах, нравится кожа… Мне с ним ужасно интересно! Думаю, из него выйдет лучший муж на земле.

– Кто то совсем недавно говорил то же самое об Ибрагиме.

– Да нет же! Мишка, конечно, напрочь лишен чуткости к женщине, но ему так важно, чтобы мне было с ним хорошо, что все это не имеет значения.

Лену трогал даже тот факт, что Степанов стесняется обнаженного тела: и своего, и ее.