— Не поехать ли нам после диспута на рыбалку? Вы ведь на нашей базе отдыха ещё не были?

— Нет. Это где?

— На Волге.

Митя поглядел куда-то мимо меня, открыл дверцу машины и приглашающе кивнул:

— Пора ехать. Джентльмены не опаздывают, чем же мы хуже их?

На улице было тесно от машин в основном зарубежных брендов, и это говорило о том, что не всем в России жилось сиротно. Было в ней и немало тех, кому перетряс страны помог взгромоздиться на импортные таратайки, и они вообразили себя хозяевами жизни, не подозревая, что обретённый ими достаток в любой миг может быть обращён в труху финансовым кризисом, который так же непредсказуем, как авария на дороге.

К спор-клубу мы доехали без происшествий. Местный «Гайд-парк» находился под крышей торгово-развлекательного центра в отдельном офисе, состоявшем из уютного зала, одна стена которого была сплошь стеклянной. Впрочем, почти всё здесь было из оргстекла двух цветов — чёрного и белого, видимо, для того, чтобы подчеркнуть философский смысл происходивших здесь собраний как противостояния двух мировых начал — добра и зла: справа стояли чёрные кресла, слева — белые, трибуны для выступления оппонентов тоже были противоположных цветов: одна — чёрная, другая — белая.

Вся эта модерновая обстановка стоила денег, но взяли за вход немного — по стольнику с каждого и выдали по брошюрке. Митя углубился в разглядывание клубного издания, а меня подхватил под руку журналист-телевизионщик Маркин, которого я подкармливал заказами на пиар, а он в ответ снабжал меня городскими сплетнями, в которых любил копаться, как свинья в кухонных отбросах. В некоторой степени эта информация была для меня полезна как взгляд на наш родной провинциальный бедлам мелкой, но кусачей блохи, перескакивающей с одного политика на другого.

— Игорь Алексеевич, я верю, что вы меня не забудете, — дыхнул он на меня смрадным перегаром.

— Уточни, что ты имеешь в виду? — я крепко наступил ему на ногу, чтобы он отпрыгнул и не заражал меня своими гнилыми испарениями.

Маркин, морщась от боли, вырвал ногу из-под моей подошвы и преданно на меня воззрился.

— Имею в виду интервью к юбилею Андрея Ильича.

— Исключается! — отрезал я. — Работай по тому заданию, что я тебе дал. Все друзья «Народной Инициативы» будут в связи с юбилеем поощрены. Ты ведь наш друг?

— И вы ещё сомневаетесь, Игорь Алексеевич, после стольких лет сотрудничества!

— Эта тема закрыта, — сказал я. — По какому поводу здесь тусовка?

— В этой стеклянной песочнице, — хмыкнул Маркин, — играют в политиков и строят из себя умников те, кто не способен на реальные дела. Но иногда здесь бывает весело. И сегодня вам точно повезло: наши мелкотравчатые политические гуру взялись ответить на извечный русский вопрос — «Что делать?». Разве это не забавно?

— Неужели они до такого докатились? — удивился я.

— А вы загляните в брошюру и увидите, что это так. Но сначала скажите, кто это с вами.

— Мой сотрудник.

— Темните, Игорь Алексеевич, — сказал Маркин. — Вы же работаете один по специальным проектам босса. И этот парень определённо проект.

— Вот и разберись с ним, только будь осторожен, не наступи на мину.

Маркин привык принимать мои слова всерьёз и с задумчивым видом отошёл в сторону. Профессия журналиста приучила его к осторожности, которая пришла к нему после того, как двое неизвестных избили неутомимого разгребателя провинциальной грязи милицейскими дубинками, и он сам стал героем криминальной хроники.

Относительно Мити я не беспокоился, он в любом случае обязан сам руководить своими действиями, а мне нужно только присматривать за ним, чтобы он не вляпался во что-нибудь скандальное и криминальное.