«Всё течёт, но ничего не изменяется, — вздохнул Митя и проглотил застрявший в горле колючий слёзный комок. — От моей упавшей в Волгу слезинки река не посолонеет».

Он утёр рукавом рубахи лицо и оглянулся. На него никто не обращал внимание. Мужики, сидя на палубных лавках, переговаривались и играли в карты. Эта мирная картина задела Митю и даже обидела:

— Кинься я сейчас в Волгу, и никто из них не пошевелится, чтобы меня спасти. Каждый занят только самим собой и норовит облегчить только свою долю за счёт других. Впрочем, и я не лучше других, а скорее хуже. Эти мужики топорами из дерева вырубают каждую свою копейку, а я пытался подработать журналистикой, но разве это достойное занятие, чтобы посвятить ему всю свою жизнь?

Катер притиснулся к причальной стенке, и Митя, не дожидаясь, пока подадут трап, спрыгнул на бетонный причал и, втянув голову в плечи, нырнул в густую и душную темноту. Потоптавшись на асфальтовой дорожке, которая была проложена вдоль берега к городскому пляжу, он неторопливо двинулся по ней, опасливо поглядывая по сторонам.

Он уже не обижался на своего взбалмошного отца, а корил себя за то, что поддался на провокацию и не раскусил с первого взгляда, что тот подвергает его испытанию, пробует на зуб! «Сколько раз я себя убеждал не спешить, не идти на поводу вспыхнувшего чувства, но, видимо, плохо даётся мне наука общения с людьми. Я вижу в них только доброе, честное, справедливое, а это, к несчастью, далеко не всегда так. Но отец поступил так не с умыслом. Он до сих пор не принял меня за своего сына, это проглядывает во всём его поведении со мной. А как он поглядывает на меня? С любопытством и опаской, но у меня и в мыслях нет чем-нибудь ему досадить…»

— Извините, пожалуйста, — услышал Митя дрожащий голос из куста акации рядом с дорожкой и остановился, вглядываясь в темноту, пока наконец не увидел размытые очертания женского силуэта.

— Что же вы замолчали, — сказал Митя. — Пойдёмте к фонарю, там и поговорим.

— Ни за что! — пискнула незнакомка. — Идите сюда, если у вас есть зажигалка. Я свою где-то потеряла.

Митя сделал несколько шагов в темноту, достал зажигалку и высек огонь. Вспыхнувшее пламя высветило тонкие пальцы с сигаретой, бледный овал лица и огромные подрагивающие глаза. Она затянулась дымом, закашлялась и, отдышавшись, сплюнула как мужик себе под ноги.

— Ты что здесь в потёмках ищешь?

— Не знаю, — смутился Митя. — Разве это так важно?

— Наверно, нет. Будем считать, что нас друг к другу послал случай. Можешь звать меня Соней.

— Митя. Тебе нестрашно прятаться в кустах?

— Я ещё засветло сюда прибежала, — хихикнула Соня.

Она уже не выглядела испуганной, как несколько минут назад, и поглядывала на Митю без всякой робости, и он почувствовал, что от неё попахивает спиртным.

— А я тоже, можно сказать, из дома убежал.

— Вот видишь, — усмехнулась Соня. — Значит, и причина нам встретиться одна и та же. Ты где думаешь провести ночь?

— Можно и здесь, — осмелел Митя.