— Знаешь, Джо! Я теперь так оправился, что один дойду до дому.

— Не утомляй себя через меру, Пип, — отвечал Джо: — но я буду очень счастлив, если увижу, что вы можете ходить без посторонней помощи, сэр.

Последнее слово больно задело меня; но мог ли я обижаться! Я прошел только до ворот сада, а затем прикинулся слабее, чем был на самом деле, и попросил руку Джо. Джо взял меня под руку, но задумался.

Вечером, когда я лег в постель, Джо пришел в мою комнату, как делал это во все время моей болезни. Он спросил меня, уверен ли я, что так же хорошо себя чувствую, как утром?

— Да, милый Джо, так же хорошо.

— И ты чувствуешь себя сильнее, дружище?

— Да, милый Джо, с каждым днем все сильнее.

Джо разгладил одеяло на моем плече своей сильной доброй рукой и сказал, как мне показалось, хриплым голосом:

— Покойной ночи!

Когда я встал поутру, бодрый и окрепший, я решил разсказать Джо обо всем, что было. Я решил разсказать ему это еще до завтрака; только оденусь и пойду в его комнату и удивлю его: в первый раз за все время болезни я встал рано.

Я пошел в его комнату, но его там не было. Не только его, там не было, но и сундук его исчез.

Я поспешил в столовую и там, на столе, нашел письмо. Вот его краткое содержание:

«Не желая быть навязчивым, я уезжаю, потому что ты теперь здоров, дорогой Пип, и обойдешься и без „Джо“.

P. S. Навсегда преданнейшаго из друзей».

При этом письме находилась расписка в уплате долга, за который я был арестован. До сих пор я воображал, что меня не безпокоили за долг, пока я не выздоровлю. Мне и не снилось, что Джо уплатил деньги; но Джо их уплатил, и расписка была на его имя.

Что же мне теперь оставалось делать, как не последовать за ним в милую, старую кузницу и там покаяться ему во всем и облегчить душу и сердце, и высказать о своем новом решении?

А решение это заключалось в том, что я пойду к Бидди, покажу ей, каким я вернулся смиренным и раскаянным грешником, разскажу ей, как я лишился всего, на чт когда-то надеялся, и напомню ей о моих признаниях в первые несчастливые дни. После того я скажу ей: «Бидди, мне кажется, вы очень, когда-то, любили меня… если вы еще хоть вполовину меня любите, если вы можете простить меня, то я надеюсь, что теперь я стал более достойным вас, чем в былое время… И от вас, Бидди, зависит, останусь ли я работать в кузнице, вместе с Джо, или поищу себе другого занятия, в другом месте, или мы вместе уедем в отдаленную страну, где мне предлагают место; я еще не дал решительнаго согласия, в ожидании вашего ответа».

Таково было мое решение. И после трехдневнаго срока я отправился на старое пепелище, чтобы привести это решение в исполнение; мне остается еще разсказать, как все произошло, и тогда конец моему повествованию.

ГЛАВА XXI

Вести о том, что мои расчеты на блестящую будущность рухнули, раньше меня достигли моего родного пепелища и его окрестностей. Я нашел, что «Синий Вепрь» уже был о том извещен, и заметил, что это произвело великую перемену в обращении со мною. Между тем как «Вепрь» с горячей настойчивостью искал угодить мне, пока я должен был разбогатеть, тот же «Вепрь» выказывал крайнюю холодность в этом отношении теперь, когда я обеднел…

Когда я пришел позавтракать в кофейню «Вепря», я застал м-ра Пэмбльчука, беседовавшаго с хозяином.