ГЛАВА XXII

Дня через два у меня был длинный разговор с м-ром Покет. Он больше знал о моей будущей карьере, нежели я сам, потому что сообщил мне, что меня не предназначают ни для какой особенной должности, а только желают дат мне хорошее воспитание для моей блестящей будущности. Я должен стоять «на одном уровне» с богатыми молодыми людьми. Я охотно согласился с этим, так как такое положение мне было очень приятно.

Когда мы обсудили этот вопрос, и я сказал, что готов серьезно учиться, мне пришло в голову, что гораздо лучше жить в гостинице Барнарда, там веселее и больше разнообразия, и я, кроме того, мог научиться хорошему обращению в обществе Герберта. М-р Покет не противился этому плану, но потребовал только, чтобы я предварительно спросил согласия опекуна. Я понимал, что ему неудобно самому дать согласие, так как, живя в гостинице, я бы облегчил Герберту часть его расходов; мы отправились в Литль-Бритен, где я сообщил о своем желании м-ру Джагерсу.

— Если бы я мог купить мебель, которую взяли для меня на прокат, — говорил я, — я прибавить еще кое-каких вещей, то был бы там совсем как дома.

— Денежками сорите! — сказал м-р Джагерс с коротким смехом. — Я ведь говорил вам, что вы начнете ими сорить. Ну! сколько вам требуется?

Я отвечал, что сам не знаю.

— Пустяки! — возразил м-р Джагерс. — Сколько же? Пятьдесят фунтов?

— О! совсем не так много.

— Пять фунтов? — спросил м-р-Джагерс.

Это была такая большая скидка, что я в смущении произнес:

— О! больше, чем пять фунтов.

— Больше, эге! — возразил м-р Джагерс, точно насмехаясь надо мною, он засунул руки в карманы, закинул голову на плечо и, устремив глаза в стену, спросил: — на сколько же больше?

— Трудно сказать сразу, сколько нужно, — сказал я, колеблясь.

— Пустяки! Говорите скорее. Дважды пять — довольно? трижды пять — довольно? четырежды пять — довольно?

Я сказал, что по моему этого вполне довольно.

— Четырежды пять вполне довольно, не правда ли? — повторил м-р Джагерс, нахмурив брови. — Ну, а что такое по вашему четырежды пять?

— Что о моему четырежды пять?

— Ну да! четырежды пять — сколько?

— Я полагаю, вы сами знаете, что четырежды пять — двадцать.

— Не говорите о том, что я знаю, мой друг, — заметил сварливо м-р Джагерс, тряхнув головой:- я хочу знать, как будет по вашему.

— Двадцать фунтов, разумеется.

— Уэммик! — сказал м-р Джагерс, отворяя дверь в контору. — Примите от м-ра Пина росписку и выдайте ему двадцать фунтов.

Такой странный способ вести дела произвел на меня сильное, но не особенно приятное впечатление. М-р Джагерс никогда не смеялся; он носил высокие, ярко вычищенные скрипучие сапоги и, приподнимаясь на носках, склонял на бок голову и морщил брови, в ожидании ответа, а иногда поскрипывал сапогами, и тогда казалось, будто эти сапоги смеются сухим и подозрительным смехом. Так как он ушел из дому, а Уэммик был оживлен и разговорчив, то я сказал ему, что м-р Джагерс мне кажется очень странным.

— Скажите ему это, и он будет очень рад, — отвечал Уэммик:- он желает, чтобы вы находили его странным. О! — прибавил он, видя, что я удивлен, — это не мое личное мнение; его занятия делают его странным человеком.

Уэммик сидел за конторкой и закусывал сухим, твердым бисквитом, кусочки котораго бросал себе в рот, точно прибирал их к месту.

— Мне всегда кажется, — говорил Уэммик, — что он разставляет человеку западню и ждет.