Как глупые мальчишки, мы выпили слишком много вина, и я знаю, что мы болтали без удержу. Особенно раздражили нас грубыя насмешки Друмля над нашим мотовством, и между нами началась шумная перебранка.

— Джентльмены, — провозгласил м-р Джагерс, решительно ставя на стол стакан и вынимая золотые часы на толстой цепочке. — С величайшим сожалением извещаю вас, что уже половина десятаго.

При этом намеке мы встали, чтобы итти домой. Прежде чем мы дошли до наружных дверей, Стартоп уже звал Друмля «старина», как будто бы ничего не случилось. Но старина оставался к этому не только глух, но даже не захотел итти с ним по одной стороне улицы, так что Герберт и я, остававшиеся в городе, видели, как они пошли по улице разными сторонами: Стартоп впереди, а Друмль волочился позади, как он это обыкновенно делал, когда мы катались в лодке.

Так как дверь за нами не заперли, то я оставил на минуту Герберта одного и побежал наверх сказать одно слово опекуну. Я нашел его в уборной, он усердно мыл руки.

Я вернулся, чтобы сказать ему, что сожалею о происшедших неприятностях и прошу его на меня не сердиться.

— Да! — сказал он, моя лицо и говоря сквозь брызги воды, — пустяки, Пип. Мне право нравится этот паук.

Он мотал головою, обтираясь полотенцем.

— Я рад, что он вам нравится, сэр, — отвечал я, — но мне он не нравится.

— Прекрасно, — согласился опекун, — советую вам, не водитесь с ним и держитесь от него подальше. Но мне он нравится, Пип; он из настоящих. Если бы я был прорицателем… Но я не прорицатель…

Он выглянул из-за полотенца и поймал мой взгляд.

— Но я не прорицатель, — продолжал он, обматывая голову полотенцем и старательно вытирая за ушами. — Вы знаете, кто я, не правда ли? Покойной ночи, Пип.

— Покойной ночи, сэр.

Через месяц после того истек срок занятий паука с м-ром Покет, и, к великому облегчению всего дома, он убрался к себе домой.

ГЛАВА XXV

«Дорогой м-р Пип.

«Пишу вам по просьбе м-ра Гарджери, чтобы известить вас, что он едет в Лондон в компании с м-м Уопслем и был бы рад, если бы мог повидаться с вами, с вашего позволения. Он приедет в гостиницу Барнарда во вторник, в 9 часов утра; если вам не угодно его видеть, пожалуйста, напишите. Ваша бедная сестра все в том же положении. Мы говорим про вас в кухне каждый вечер и представляем себе, что вы говорите и что делаете. Если теперь это может показаться вольностью, то простите ради дружбы милых прежних дней. Вот и все, что имеет вам сказать

„Ваша неизменно преданная и любящая

слуга

Я получил это письмо по почте в понедельник утром, а потому назначенное свидание должно было произойти на следующий день. Дайте мне в точности изложить, с какими чувствами я дожидался приезда Джо.

Дожидался я его без всякаго удовольствия, хотя когда-то был связан с ним тесной дружбой; нет, я ждал его только с тревогой и даже стыдился этой встречи. Если бы я мог удержать его от приезда, уплатив деньги, я, без сомнения, уплатил бы их. Главным успокоением для меня было то, что он приедет в гостиницу Барнарда, а не в Гаммерсмит, и следовательно не попадется на глаза Бентли Друмлю. Я ничего не имел против того, чтобы его видел Герберт или его отец, которых я уважал; но был бы крайне недоволен, если бы его увидел Друмль, котораго я презирал. Так в жизни мы совершаем худшия низости и пошлости из-за людей, которых всего сильнее презираем.

Как бы то ни было, а я вернулся в город в понедельник вечером, чтобы принять Джо, встал на другой день рано поутру и привел комнату и обеденный стол в блестящий вид.