— А коржевский профессор был?.. — поинтересовался Николай Васильевич.

— Был вместе с председателем райпотребсоюза.

— Ну вот, — удовлетворённо засмеялся Николай Васильевич. — Значит, первые гонцы весны явились, на крыльях весну принесли. Теперь уже точно скоро таять начнёт. Готовь охотовед ружьё для нашего коменданта (то есть меня), скоро поедем на тягу, вальдшнепов слушать.

— А что за грачи? О ком вы толкуете?..

Мои сослуживцы по райисполкому переглянулись, охотовед подошёл к двери и запер её на ключ, а Николай Васильевич ловко одной рукой открыл чекушку, разлил водку по стопарикам, мы выпили, открыли дверь, закурили, и Николай Васильевич заговорил, сторожко поглядывая на дверь.

— До весны всего неделя осталась. А весна, это не только посевная, но и начало строительства. В каждый колхоз и совхоз деньги выделены: там ремонтную мастерскую надо достроить, там ферму сварганить, там клуб или другой культурный очаг, здание электроподстанции…

— А дороги! — воскликнул охотовед. — У нас асфальт держится полгода, не больше, каждый год класть надо новый.

— Государство у нас богатое, — продолжал Николай Васильевич, — а рабочих рук не хватает. Вот и летят к нам с юга грачи, а за ними бригады шабашников подтягиваются из Армении, Дагестана, Чечни, словом, оттуда.

А дело было в Инзе, в 1973 году. В городке был древзавод, диатомовый комбинат, ещё несколько предприятий, работали они ни шатко, ни валко, заработки на них были мизерные, и, конечно, мастеров на все виды строительства можно было набрать тут же в Инзе на привокзальной площади.

— Эта, брат, политика не устраивает тех, кто распоряжается деньгами, — пояснил Николай Васильевич. — Я, вот, даром что однорукий, я плотник и столяр хоть куда. Ты дома у меня был?.. Значит, видел, что я умею. А пенсионеры?.. Худо ли за лето тысяч пять-шесть заработать. Так не дают. Ни русского, ни татарина, ни мордвина, ни чуваша не допустят к денежной работе. А вот армянина, чеченца целыми бригадами трамбуют.

— Значит, эти грачи прилетели, чтобы организовать фронт работ?

— А зачем же?.. Сейчас главное ухватить денежные объекты, сечёшь?

— Нет, — честно признался я.

— Ну, ты как будто только что из кадушки вывалился, — засмеялся Орехов. — Сейчас идёт делёж денег. Грач говорит: строю ферму за половину сметы, точно к сроку. Другая половина напополам: одна председателю колхоза, другая прорабу, то есть ему, грачу.

— А коржевский профессор причём, да и кто это? — вспомнил я промелькнувшее в разговоре упоминание о какой-то незаурядной личности, попавшей в почти неприступную боковушку.

— Это, брат, человек из легенды. Перед ним разведчик Зорге ребёнок.

— Что, он разведчик?

— Какой разведчик. Обыкновенное лицо кавказской национальности. Да пусть лучше Николай Васильевич расскажет, он партийный, а на партсобраниях профессора не раз пропесочивали…

— Что было, то было. Меня по ранению демобилизовали. А кому в Инзе нужен лётчик без руки?.. Вот и определили сюда в райисполком. А «профессор» объявился у нас в 1946 году. За ним и дело на него пришло в НКВД. Мне тогдашний начальник райотдела и приоткрыл его подноготную. Словом, присвоил, наш «профессор», будучи ротным санинструктором, диплом убитого на поле боя военврача.