Дик всю
ночь провел в седле, но сердце у него было здоровое, тело крепкое, и он
бодро продолжал свой путь.
Тропинка мало-помалу спускалась все ниже, все ближе к топям; где-то
далеко позади на холме возле Кэттли высилась мельница, и так же далеко
впереди маячили верхушки Танстоллского леса. По обе стороны тропинки
колыхались на ветру ивы и камыши; лужи пенились под ветром; предательские
трясины, зеленые, как изумруд, поджидали и заманивали неосторожного путника.
Тропа шла напрямик через топь; это была очень древняя тропа, ее проложили
еще римские солдаты; с тех пор прошли века, и во многих местах ее залили
стоячие воды болота.
Отъехав на милю от Кэттли, Дик приблизился как раз к такому месту;
тропа здесь заросла ивой и камышом, и это хоть кого могло сбить с толку. Да
и трясина была здесь шире, чем всюду; человек, не знакомый с этими местами,
легко мог попасть в беду. У Дика сжалось сердце, когда он вспомнил о
мальчике, которому он так невразумительно объяснил дорогу. За себя он не
беспокоился; взглянув назад, туда, где вертящиеся крылья ветряной мельницы
отчетливо чернели на голубом небе, и вперед, на возвышенность, покрытую
Тэнстоллским лесом, он уверенно поехал напрямик, хотя конь его погрузился в
воду по колена.
Уже половина трясины была позади, и он уже видел сухую тропинку,
бегущую вверх, как вдруг справа от себя он услышал плеск воды и заметил
провалившуюся по брюхо в тину серую лошадь, которая отчаянно билась. Словно
почуяв приближение помощи, она вдруг пронзительно заржала. Ее налившийся
кровью глаз был полон безумного страха; она барахталась в трясине, и тучи
насекомых кружились над нею.
"Неужели несчастный мальчишка погиб? -- подумал Дик. -- Это его лошадь.
Славная серая лошадь! Как печально ты смотришь на меня, милая! Я сделаю для
тебя все, что возможно. Я не оставлю тебя медленно тонуть, вершок за
вершком!"
Он натянул арбалет и всадил в голову лошади стрелу.
Совершив это исполненное сурового милосердия дело, Дик двинулся дальше.
На душе у него было невесело. Он пристально смотрел по сторонам, надеясь
найти хоть след того мальчика, которого направил на эту дорогу.
"Нужно было рассказать ему все гораздо подробнее, -- думал он. --
Боюсь, он погиб в болоте".
Вдруг кто-то окликнул его по имени, и, глянув через плечо, Дик увидел
лицо мальчика, смотревшего на него из камышей.
-- Ты здесь! -- воскликнул Дик, останавливая лошадь. -- Ты так забился
в камыши, что я чуть не, проехал мимо. Я видел твою лошадь; ее затянуло в
трясину, и я избавил ее от мучений. Клянусь небом, если бы ты был добрее, ты
сам бы ее пристрелил. Ну" вылезай. Тут тебя никто не обидит.
-- Добрый мальчик, у меня нет никакого оружия; да мне и не нужно
оружия, потому что я все равно не умею им пользоваться, -- ответил беглец,
выходя на тропинку. |