|
- Не порядок это - жить жениху до венца в невестином доме, надо было выехать Артамоновым... - Говорила бы раньше, поздно теперь говорить об этом, - ворчит Ульяна, наклоняясь над сундуком, чтобы спрятать огорченное лицо, и слышит басовитый голос: - Про тебя был слух, что ты - умная, вот я и молчала. Думала - сама догадаешься. Мне - что? Мне - была бы правда сказана, люди не примут - господь зачтет. Барская стоит, как монумент, держа голову неподвижно, точно чашу, до краев полную мудрости; не дождавшись ответа, она вылезает за дверь, а Ульяна, стоя на коленях в цветном пожаре тканей, шепчет в тоске и страхе: - Господи - помоги! Не лиши разума. Снова шорох у двери, она поспешно сунула голову в сундук, чтобы скрыть слезы, Никита в двери: - Наталья Евсевна послала узнать, не надо ли вам помощи в чем-нибудь. - Спасибо, милый... - На кухне Ольгунька Орлова патокой облилась. - Да - что ты? Умненькая девчоночка, - вот бы тебе невеста... - Кто пойдет за меня... А в саду, под липой, за круглым столом сидят, пьют брагу Илья Артамонов, Гаврила Барский, крестный отец невесты, Помялов и кожевник Житейкин, человек с пустыми глазами, тележник Воропонов; прислонясь к стволу липы, стоит Петр, темные волосы его обильно смазаны маслом и голова кажется железной, он почтительно слушает беседу старших. - Обычаи у вас другие, - задумчиво говорит отец, а Помялов хвастается: - Мы жа тут коренной народ. Велика Русь! - И мы - не пристяжные. - Обычаи у нас древние... - Мордвы много, чуваш... С визгом и смехом, толкаясь, вбежали в сад девицы и, окружив стол ярким венком сарафанов, запели величанье: Ой, свату великому, Да Илье-то бы Васильевичу, На ступень ступить - нога сломить, На другу ступить - друга сломить, А на третью - голова свернуть. - Вот так честят! - удивленно вскричал Артамонов, обращаясь к сыну, - Петр осторожно усмехнулся, поглядывая на девиц и дергая себя за ухо. - А ты - слушай! - советует Барский и хохочет. Того мало свату нашему, Да похитчику девичьему... - Еще мало? - возбуждаясь, кричит Артамонов, видимо, смущенный, постукивая пальцами по столу. А девицы яростно поют: С хором бы тя о борону, Да с горы бы тя о каменье, Чтобы ты нас не обманывал, Не хвалил бы, не нахваливал Чужедальние стороны, Нелюдимые слободы, - Они горем насеяны, Да слезами поливаны.., - Вот оно к чему! - обиженно вскричал Артамонов. - Ну, я, девицы, не во гнев вам, свою-то сторону все-таки похвалю: у нас обычаи помягче, народ поприветливее. У нас даже поговорка сложена: "Свапа да Усожа - в Сейм текут; слава тебе, боже, - не в Оку!" - Ты - погоди, ты еще не знаешь нас, - не то хвастаясь, не то угрожая, сказал Барский. |
