Все предвещает мир – к чему

Тогда тревожиться ему,

В далекий уходя поход,

И ждать на западе невзгод?

Но деву – дорогой заклад ‑

Отроги Бенвеню хранят.

Покинул Дуглас островок,

Где жить бы мог он без тревог,

И меж поросших лесом скал

Себе пещеру отыскал.

Хоть кельтами была она

Кэр‑нэн‑Урискин названа,

Но сакс давно уже зовет

Пещерой Карлика тот грот.

26

Едва ль приют ужасный тот

Другой изгнанник изберет.

Как рана на груди, зиял

Проход в пещеру между скал.

Толпясь вокруг него, лежат

Обломки каменных громад,

Подземным свалены толчком,

И глыбы поднялись торчком,

Когда‑то павшие с высот,

Просторный образуя грот.

Деревья, облепив скалу,

Хранят и днем ночную мглу.

Лишь иногда полдневный луч

Скользнет между зубчатых круч,

Как если бы пророк свой взор

Во глубь грядущего простер.

Кругом покой и тишина,

Лишь болтовня ручья слышна,

Да легкий ветерок дневной

Коснется озера порой,

Гоня послушную волну

Вести со скалами войну.

А наверху утес навис,

Грозя вот‑вот сорваться вниз;

Глаза волчицы там горят,

Там рыси прячут рысенят,

Там Дуглас с дочерью сыскал

Себе пристанище меж скал.

Давно ходил в народе слух,

Что там живет нечистый дух,

Что феи там в полночный час

С урисками пускались в пляс

И навсегда губили тех,

Кто видел этот смертный грех.

27

На озеро ложилась тень,

И завершался долгий день,

Но шел, отважен и упрям,

С отрядом Родрик по горам.

Он сквозь таинственный проход

К Пещере Карлика идет,

А свите назначает срок,

Чтобы на озеро челнок

Она спустила поскорей ‑

К дружине он спешит своей,

Что ждет его на Лох‑Экрей.

А сам, отстав, тоской томим,

Идет вдвоем с пажом своим,

Который был при нем в пути,

Чтобы тяжелый меч нести;

А люди, сквозь кусты пройдя,

Ждут возле озера вождя.

На них мы сверху бросим взор:

Стоят на фоне темных гор

Красавцы, словно на подбор.

Да, были Элпайна сыны

Великолепно сложены,

И был хорош их гордый строй

И пестрых пледов их покрой!

Перо на шапочке горит,

Звенит палаш, сверкает щит.

Готовы дать отпор врагу,

Они стоят на берегу.

28

Но медлил вождь и потому

Все не спускался по холму:

Уйти недоставало сил

Из мест, где Дуглас дочь сокрыл.

Забыл он, как в начале дня

Он обещал, судьбу кляня,

Чтобы любовь избыть вполне,

Отдать все помыслы войне.

Но кто пожар гасил платком,

Кто воды сдерживал песком,

Тот, уж наверно, знает сам:

Нельзя приказывать сердцам.

И вечер Родрика застал

Невдалеке от тех же скал.

Пусть он не видеть дал обет

Вовек любви своей предмет,

Но все же он мечтал опять

Хоть голос милой услыхать.

Теперь он ветер проклинал

За то, что тот листвой шуршал.

Но что там слышится вдали?

О Родрик, Аллену внемли!

Там струны нежные звучат

На благостный, смиренный лад,

И чей‑то голос различим…

То Элен или серафим?

29

ГИМН ДЕВЕ МАРИИ

Ave Maria! Дева, приди!

Девы скорбящей горе развей,

И, оскорбленных, нас пощади,

И, одиноких, нас пожалей,

Нас разреши ото всех скорбей,

Ужас изгнанья у нас впереди…

О, не отринь молитвы моей,

Утешь дитя на своей груди.