— Не надо врать, — говорю я устало. — Мы узнаём ложь везде, и нам это порядком надоело. Вы не представляете, как часто люди лгут: ложью хвалят, ложью пугают, ложью убивают, ложью оправдывают, и когда хвастают, тоже лгут. Нет такой вещи, которая не стала поводом для вранья. Хоть вы не повторяйте за теми, кого презираете.

— Встроенный детектор лжи? — Ребис поднимает бровь. — Надо же, я этого не планировал. И что, всегда срабатывает?

— Почти.

— Но со мной-то не должен!

— Почему?

— Потому что я искренен! Я. Не. Вру. — Он наклоняется ко мне: — Вы действительно умные ребята, и вас никто не собирается расчленять. Более того, растворять вас или тинктурировать тоже никто не собирается. Пфф, что за гадость! — Кадош швыряет в стену солонку или перечницу, я не успеваю заметить. Зато Эмилия успевает:

— Кухарка, зачем вы перчите воздух? — осведомляется она голосом Алисы из старого-престарого радиоспектакля, который мы в детстве заучили наизусть и горланили песни оттуда, приводя наших надзирателей-воспитателей в бешенство.

— А как иначе перец попадет в суп, который я варю? — мгновенно подхватывает Ребис, да так точно попадает в интонации, что засмеяться бы нам, проникнуться к отцу мгновенной, иррациональной симпатией, ни на чем не основанной и губительной для нас с сестрой. Хорошо, что мы ученые, мытые-катаные. И знаем эти знаки «я свой» наперечет.

— У нее реакция лучше, чем у тебя, — замечает Кадош, отулыбавшись без всякого эффекта.

— Зато я красивый, — мрачно шучу я.

— Вы оба красивы, — без капли иронии и, что забавней всего, без капли любезности отвечает Ребис. — Это я спланировал первым.

— Мы что, ГМО какое-то? — вырывается у Эмилии.

Кадош, не отвечая, смотрит на нее долгим, долгим взглядом. Руки Эми невольно ползут к горлу, также автоматически, без участия разума, обхватывают нижнюю половину лица, зажимают рот, давя рвущийся крик. Я, хоть и чувствую себя намного спокойней — ведь оправдались мои давние подозрения, тоже испытываю желание орать, лупить в стену до крови на костяшках. И все-таки продолжаю наблюдать за Ребисом, ведь это первый и последний шанс увидеть трещину в маске, сросшейся с лицом нашего отца-гермафродита. Или… нашего отца и матери?

О. Боже. Мой. Гребаный мой боже…

Глава 6. Генная мофикадия людей

Ян

— Кто сдал? — мой первый вопрос. Я задаю его Джону, едва моторка отчаливает от острова.

— Сандаан, — без тени сомнения отвечает Джон.

— Зачем ты доверился этой шлюхе?

— Я доверился своему единственному информатору. И не говорил, где буду в момент звонка. Сам не знал и отчитываться не собирался.

— Так ты ему не доверял?

— Сандаану не выстоять против Кадоша. Никому не выстоять против этого дьявола с его гипнозом и… и всем остальным.

Джон не уточняет, чем именно, но уточнений не требуется. Я видел, как повинуются Ребису его псы: с полувзгляда, с полужеста, без озвученных команд и приказов. Эмиль показал мне, как легко, будто имея на это право, Кадоши замыкают сознание окружающих на себе, превращая людей в вещи, в инструменты, в продолжение себя. Мало врожденных способностей к гипнозу, так еще хитрые они, как черти, знают все твои слабые места, все сладкие мечты, все потайные мысли.

Я вспомнил Ребиса, каким увидел на пороге — улыбчивого, с яркими честными глазами профессионального соблазнителя, увидел и подумал: вот мерзавец.