- Смеяться! воскликнул Эйки, в двенадцатый раз переменивший положение ножа и вилки с зелеными ручками для того только, чтобы пробыть подолее в комнате, под предлогом, что он занят делом. - Мне кажется, что над ним уже довольно позабавились; да и скажите, мистер Вокар, можно ли смеяться над ним, когда подле него сидит это бедное молодое создание? Взгляните на них, ведь сердце так и обольется кровью. Я никогда не позабуду его появления у нас. Во вторник он написал к ней, чтобы она побывала у него: и знаю это потому, что сам относил письмо к ней. Целый тот день он был чрезвычайно беспокоен, а вечером пришел в контору и сказал Джакобсу: "сэр, нельзя ли мне на несколько минут воспользоваться отдельной комнатой, без, особенных издержек? Мне хотелось бы в этой комнате повидаться с женой." Джакобс взглянул на него таким взглядом, как будто хотел сказать им: "провались я на месте, если ты не скромный малый"; но так, как джентльмен, занимавший заднюю комнату, только что вышел от нас, заплатив за нее за целый день, то Джакобс принял на себя важный вид и сказал: "сэр, я должен сказать вам, что отдавать бесплатно отдельные комнаты противно правилам моего заведения, но для джентльмена, я полагаю, можно нарушить их, и то только раз." Вслед за этим он обратился ко мне и сказал: "Эйки, снеси две свечки в заднюю комнату и поставь их на счет этому джентльмену", что я и сделал. Вечером подъехала наемная карета, и в ней находилась молоденькая лэди, укутанная в театральный плащ. Я отпирал ворота в ту ночь, и потому я вышел, когда подъехала карета, а джентльмен остался у дверей своей комнаты. Едва только бедняжка увидела его, как силы оставили ее и она не могла подойти к нему. "О, Гарри! до чего мы доведены! и все это из за меня!" сказала она и положила руку на его, плечо джентльмен обвил рукой тоненький стан ея, тихо повел ее в комнату и нежно говорил ей: "Послушай, Кэйт...."

- А вот и джентльмен, которого вы ждете, сказал Эйки, резко прерывая свой рассказ и представляя мистера Габриэля Парсонса унылому Ваткинсу, вошедшему в эту минуту в комнату.

Ваткинс с деревянным выражением страдания подошел к Габриэлю и пожал его протянутую руку.

- Я хочу поговорить с тобой, сказал Габриэль, выражая в своем взгляде крайнее нерасположение к обществу, в котором он находился, в ожидании Ваткинса.

- Пойдемте сюда, отвечал несчастный Тотль, показывая дорогу в гостиную, выходившую окнами на улицу, и в которой богатые должники за две гинеи в сутки пользовались удобствами и даже роскошью.

- К несчастию, и я попал сюда, сказал Ваткинс, опускаясь на диван, и, положив ладони рук своих на чашечки колен, он с сильным беспокойством начал наблюдать выражение лица своего приятеля.

- Вижу, вижу; вероятно, ты здесь и останешься, хладнокровно сказал Габриэль, побрякивая деньгами в карманах своих "невыразимых" и выглядывая в окно. - Как велика сумма, которую ты должен? спросил Парсонс, после нескольких секунд неприятного молчания.

- Тридцать-семь фунтов, три шиллинга и десять пенс.

- Есть ли у тебя деньги?

- Девять с половиной шиллингов.

Мистер Парсонс, прежде чем решился открыть составленные им план, начал ходить взад и вперед по комнате. Он привык выгадывать большие барыши, но всегда старался скрывать свою алчность. Наконец он остановился и сказал:

- Тотль, ты мне должен пятьдесят фунтов?

- Должен.

- Я вижу из всего, что тебе придется задолжать мне еще.

- Боюсь, что придется.

- Но, вероятно, ты имеешь расположение расчитаться со мной при первой возможности?

- Непременно.