– Тогда нажрусь, – рассмеялся Савчук.

– Ты вот что, герой!..

– Да понял я все: «самостоятельных действий по задержанию не предпринимать».

– Вот именно. Дерзай, понятливый!

Каменев положил трубку, посмотрел на друга:

– Что ты обо всем этом думаешь, старина?

Тот с ответом не спешил, просчитывал варианты.

– А зачем на Клязьму – по Савеловской ветке? – произнес двусмысленно. – Поехала бы во Владимир с Курского…

– Или в Петушки? – согласился Старый Опер. – Прямо на зону КЩ‑1354.

Они замолчали, но думали об одном и том же: о машине «Пежо», взятой Французом напрокат. В том, что он отправился за Давыдовой вслед, сомнений уже не осталось.

Глава седьмая

1

Не знаю, заметили ли с патрульного катера речной милиции красную ракету, но массовый заплыв и сирена должны были привлечь внимание. Тем более что из десятерых прыгнувших в воду как минимум четверо были потенциальными покойниками из‑за сильной степени опьянения.

Мы удалялись от берега. Вот‑вот допросят Рыжего, Давыдову и капитана и обязательно узнают, что двое ушли на «Кархародоне» вниз по каналу. Хотя я предусмотрительно заблокировал руль и пустил моторку на противоположный берег, чтобы успеть сдать Ямковецкого клиенту и получить остаток. (Как охотно я променял бы этот жалкий остаток на сумму причиненного мной ущерба!)

Ямковецкий едва переставлял ноги, нарочно цеплялся за корни деревьев, падал, хотя помощи ему ждать было неоткуда – никто не знал, где мы высадились. Я и сам не знал – сообщил Викентию лишь приблизительные координаты.

– Все! – бросил саквояж на мох Ямковецкий. – Никуда не пойду! Стреляй здесь, падла!

И лег вдоль тропинки.

– Сейчас посоветуюсь с клиентом, – присев на пенек, достал я из кармана телефон. – Если ты устроишь его в мертвом виде, то мне от этого будет одно облегчение.

Он вскочил и заорал как резаный:

– На хрена тебе твой клиент, придурок?! Вот же деньги!.. Вот они!.. Триста тысяч «зеленых»! новенькими! погляди!.. Он за меня что, больше обещал?! А о том, что ему проще от тебя избавиться, ты не думал?! Майвина не знаешь! Он адвоката Мезина укоцал, а уж у того были «концы» – тебе не снилось!

– Уговор дороже денег, – философски заметил я, набирая номер. О том, что Майвин попробует меня «укоцать», я, конечно, не думать не мог, но нужно совсем не знать арифметики, чтобы не просчитать: быть убитым его людьми за десять тысяч все‑таки менее вероятно, чем людьми Ямковецкого – за триста из воровского «общака».

– На кого работаешь, сволота? – разорялся урка. – На бандита и убийцу?..

– Что тот бандит, что этот, – не стал я с ним обсуждать своего клиента по этическим соображениям. Трубку сняли. – Дай Майвина!.. Столетник!..

Ямковецкий стал избивать кулаками подсохший на осеннем солнечном ветерке седой мох, рыча и нецензурно выражаясь.

– Я слушаю тебя, сыскарь, – высокомерно и вместе с тем настороженно проговорил Майвин.

– Я выполнил ваш заказ, Анатолий Ильич.

– Он с тобой?

– А где же ему быть? Не в колонии же.

По‑моему, клиент от меня такой прыти все‑таки не ожидал. Секунд десять он размышлял о быстротечности времени и эфемерности денег в пространстве.

– Ты опоздал на два часа, – упрекнул меня совершенно несправедливо, потому что о конкретном часе сдачи Ямковецкого в плен между нами договоренности не было.