Они прислали письменное распоряжение на этот счет.

     Тибор изумленно замигал. Таращась на отца Хэнди, он запротестовал:

     -- Но моя метабатарея! А ну как она выйдет из строя в дороге!

     --  В  этом  случае вини  свой  инструмент,  --  произнес  отец  Хэнди.

Величаво-спокойная интонация этой фразы далась ему не без труда.

     Или подала голос от плиты:

     Уволь его. Пошли к черту.

     -- Я никого не увольняю, --  обратился  к ней с укором отец Хэнди. -- И

посылать к черту -- это очень по-христиански.  Пора бы тебе запомнить: у нас

нет понятия ада и чертей!

     Вслед за этим он повернулся к Тибору и произнес величайшие стихотворные

строки всех  времен и народов, коих  общий смысл оба мужчины улавливали,  но

коих скрытая  суть ускользала от  них, как  рыба у того рыбаря,  что взял на

ловитву сеть со слишком крупной ячеей.

     Отец Хэнди произнес эти  слова  во  весь  голос,  яко соединяющие их  с

Тибором за тем, что те, христиане, величали вечерей любви. Но в этих строках

был явлен смысл более высокий: в них была Любовь, Человек и Красота -- новая

Троица.

     Ich sih die liehte heide in

     gruner varwe stan.

     Dar suln wir alle gehen,

     die sumerzit enphahen.

     После того как священник  это произнес, Тибор  солидно кивнул  и  снова

занялся сложным  процессом поднесения  чашки  к  своим губам.  Когда  хитрый

механизм установил чашку в  нужном положении,  калека-художник стал медленно

отхлебывать кофе. В комнате воцарилась  тишина.  Даже Или, представительница

болтливой части человечества, хранила молчание.

     Снаружи громко сопела и  недовольно пофыркивала, переминаясь с ноги  на

ногу,  пегая коровенка,  возящая  тиборовскую тележку. "Наверное,  ищет чего

поесть, -- подумал отец Хэнди, -- и ничего не находит. Ей пища нужна  только

для тела, нам нужна пища и для души. Иначе помрем. Нам никак нельзя без этой

фрески. Придется Тибору совершить странствие длиной в тысячу миль -- а ежели

его  голштинка падет в дороге  или батарея перестанет работать,  тогда и  мы

погибнем вместе с ним -- "в смерти не пребудет один"".

     Он мог только гадать, ведомо ли это самому  Тибору.  Ах, если бы знание

этого помогло Тибору! Но скорее всего не поможет.

     Поэтому отец Хэнди промолчал. В этом мире ничто не помогает.

Глава 2

     Ни  тот   ни  другой  не  ведали,  кто  был  автором  этого  старинного

стихотворения  на  средневековом   немецком  языке,  для  перевода  которого

имевшийся у священника современный словарь был непригоден. На  пару  они все

же   перевели  четверостишье  --  где  догадались,   где  восполнили  пробел

воображением,  где провели  логическое дознание. Хотя  дословный перевод  не

удавался, они были  уверены, что улавливают общий смысл. Глядя на их потуги,

Или насмешливо фыркала.

     Там  было что-то  про чащу, которая стоит  под  палящими лучами солнца,

однако  каким-то  дивным образом  продолжает  ярко зеленеть.