Из джипа шарахнула автоматная очередь. Выскочивший упал. Открыли ответную стрельбу. Трубач наконец смог разглядеть два темных силуэта около джипа и четыре, не считая упавшего, около «газика». Перестрелка продолжалась наугад.

«Мне нельзя вмешиваться. Со мной Светка».

Милиционеры попытались незаметно подобраться к джипу в обход, скрываясь за кустами акации, росшими на обочине.

Но попытка не удалась. Люди из джипа услышали шорох, пустили на звук несколько очередей в темноту. Слух не подвел их — два милиционера упали. Почти рядом с Трубачом. Метрах в пяти от него. Один из упавших вскрикнул что-то вроде «мама...». Где он уже слышал этот голос?

А из «газика» вес палили по джипу, пытаясь прострелить бак с бензином. Наконец преследуемая машина вспыхнула факелом, гремя колесными дисками, покатилась вниз по насыпи, оставляя за собой огненную полосу. Но люди из джипа куда-то пропали.

Потом несколько одиночных выстрелов прозвучали уже за «газиком». И все стихло. Трубач еще не мог понять, кто уцелел...

— Ай, хорош, хорош, Ахмет! Берем их машину, поехали!

«Сволочи! Уйдут! Уйдут!»

Трубач спешно вытащил свой знаменитый кольт. «Газик» рванул с места, и, когда поравнялся с ним, он выстрелил, пытаясь через разбитое окно попасть в голову водителя. Кажется, попал, судя по крику. В ответ над Трубачом просвистели пули. Он упал на землю. Но машина не остановилась. Она виляла из стороны в сторону, но шла и шла, пока не скрылась за поворотом дороги.

Трубач встал. Подошел к упавшему совсем рядом милиционеру. Это был его знакомый с автовокзала. Рыжий милиционер Витя. Он уже не дышал. Остальные тоже были мертвы...

Столько времени потеряно! Светка снова была без сознания. А вдруг она тоже умирает?.. Нет, она не имеет права! Только не она!

Господи, только не она! Молю Тебя, только не она! Трубач даже не заметил, как его губы стали шептать молитву: «Отче наш, иже еси на небесех...»

Ему вдруг вспомнилась небольшая церковь в Спас-Заулке, рядом с деревней Пастуха. Он увидел своих друзей, стоящих перед иконой святого Георгия Победоносца, увидел свечки, ими поставленные. Но странно, почему-то было убеждение, что это не воспоминание, что все это происходит сейчас, в реальном времени или на перекрестке времен. Там, в этом видении, стояли все: Пастух, Муха, Артист, Док и он сам. И все они шепчут одну молитву, молитву о спасении. Их голоса сливаются в один, взлетают к куполу и уже эхом возвращаются обратно...

«Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое...»

Оказалось, мотоциклетную фару разбило выстрелом. Трубач до рези в глазах вглядывался в темную дорогу, выбирая объезды ям и луж, старался ехать ровно, следил за коляской. Светка лежала, не подавая признаков жизни. Словно кукольное, подпрыгивало на ухабах ее тело...

Он не замечал, что холодная дождевая вода стекает по его спине, что зуб не попадает на зуб от холода, что руки почти примерзли к рулю. Мысленно он был все еще в той церкви. Казалось, будто дрожание свечи у иконы гораздо реальнее, чем эта дорога, этот дождь, эти сегодняшние кошмары.

Больничные ворота. Ночь, а во дворе человеческий муравейник. Сколько же их тут, боже ты мой! Так вот почему не хватало машин! Значит, не только их со Светкой дом навестила беда!

Он въехал за больничную ограду. К нему сразу бросилось несколько санитаров. Странное дело — у санитаров из-под халатов были видны армейские камуфляжные брюки, а на ногах — армейские же ботинки, берцы. Быстрыми, ловкими движениями Светку переложили из коляски на носилки. Она даже не пришла в сознание.

— Откуда? — был задан санитарами единственный вопрос, все остальное, видимо, было им уже известно.

— Пролетарский...

— Так, у нас новые районы! Надо предупредить.