а вот все прочее они очень  даже с аппетитом потребят. Потом за внутренности

примутся...

     -- Ну, так я умру, и ты все  равно ничего  не узнаешь, -- пожал плечами

Блейд. -- Ты этого хочешь, почтенный?

     --  А  тебя  смерть  совсем не страшит, как я  погляжу?  --  прищурился

Бротгар.

     -- Не страшит, -- странник равнодушно пожал плечами.

     По свите Бротгара пробежал удивленный шепоток.

     -- Значит, правду ты говорить не хочешь... -- глаза вождя вспыхнули. --

Так о  чем же нам  тогда  речь  вести? Может,  тебя просто  следует  бросить

смилгам?

     --  Ну, отчего  же?  -- удивился Блейд.  --  Мы могли  бы поговорить  о

здешних делах, о Слитых, сухотниках и о твоем народе... И о том, как вывести

вас отсюда...

     В лачуге наступила оцепенелая тишина. Все застыли  с  разинутыми ртами,

даже бородатый предводитель.

     --  Вывести...  нас...  отсюда?  -- раздельно повторил  Бротгар.  -- Ты

понимаешь, что говоришь? Ты, назвавший себя Ричардом?

     -- Разумеется. Я готов помочь и сдержу свое слово, если мне, во-первых,

толком объяснят, что тут,  у вас творится, и,  во-вторых, не будут мешать. А

убить меня вы всегда успеете.

     Бротгар впился взглядом в глаза странника.

     --  Не  шути с этим, дорогой, -- мрачно процедил  он. --  Пусть  ты  не

боишься  смерти,  но  боль,  я уверен,  ты почувствуешь.  И,  клянусь  всеми

пожирателями наших хлябей, умирать ты будешь долго, очень  долго --  и  тебе

будет  очень больно!  -- Вождь  шумно перевел дух.  -- Да знаешь ли  ты, что

выбраться отсюда  на  сушу  -- наша  вековая мечта! Да знаешь ли ты, что  мы

трижды пытались прорваться  силой  -- последний раз уже  на моей памяти -- и

неизменно возвращались только трое из десяти?!

     -- Именно этого я  не знал, -- спокойно заметил Блейд. -- Но, почтенный

Бротгар, чем ты рискуешь,  если расскажешь мне о своем народе? Не  раскрывай

никаких секретов  -- поведай только  то, что Элия знает и так, если боишься,

что я могу оказаться шпионом.

     Вновь настало молчание. Видно было, что бородач мучительно колеблется.

     -- Ну, хорошо, -- наконец выдохнул он. -- Слушай, пришлый! Мне от этого

и в самом деле ущерба не будет...

     Когда произошло разделение  на "сухачей" и "болотных", теперь уже никто

не мог упомнить -- разве что самые древние  старики, что доживали свой век в

поселке Элии. На топях  мало кто  переваливал  за сорокалетний рубеж...  Два

племени  немедленно  перессорились. В  том,  кто  был  виноват,  у  Бротгара

сомнений не  было. Ясное  дело, сухотники!  В их руках  остались  достаточно

плодородные  угодья, они наживались и на торговле со Слитыми.  Болотников же

загнали в самую мокрень, в глухие топи, полные отвратительных чудищ.

     -- Что они тут жрут, хотел бы  я знать? -- брызгая слюной, бросал слова

Бротгар, -- Я  понимаю,  в лесу.