Пока дочь  Бротгара  возилась с плошками и  горшками, он заставил  себя

забыть о страшной ране, о проникшей в кровь заразе и расслабиться. Искусство

медитации, которому  его  обучал престарелый наставник в  Гонконге, способно

было мобилизовать скрытые  резервы организма, удивительную  и скрытую  силу,

его единственную надежду.  Он не  слишком  верил во всякие  местные снадобья

вроде долгожива. Он  либо победит, либо... Нет!  Думать об иной возможности,

об  отступлении,  нельзя... Это  внушает  лишние надежды. Он должен забыть о

Лондоне... о Лейтоне... о Дж... забыть даже об Асте. Он должен понимать, что

обратной дороги нет... что он может рассчитывать только на себя...  иначе --

конец.

     Внутренний взор Блейда постепенно начинала застилать непроглядная серая

пелена. Он  не видел вернувшегося  с небольшим мешочком Бротгара, не  слышал

обращенных к нему слов. Шаг  за  шагом  он окружал невидимым  для  остальных

барьером  пораженное инфекцией место,  не давая ей  распространяться дальше.

Враг сопротивлялся; страннику  удалось замкнуть кольцо,  но  заставить своих

незримых солдат перейти в наступление он уже не смог.

     Только теперь к сознанию пробился полный тревоги голос Тамар:

     -- Ричард! Ричард, жизнь моя, ответь мне хоть что-нибудь!

     --  Ч-ч-что такое? -- прохрипел странник, поднимаясь на  поверхность из

серого призрачного моря удивительных видений.

     -- Отвар  готов,  -- по щекам неустрашимой  Тамар одна  за другой текли

слезы.

     --  Отвар  готов, Ричард, -- подхватил Бротгар. В руках он держал нечто

вроде  примитивного  шприца  -- не то шип  какого-то растения,  не  то  игла

какого-то  животного с  надетым  на  нее  мешочком  из плавательного пузыря.

Именно  в таком пузыре  Блейд и  Тамар  подсунули  лапачу газовую  бомбу, за

"взрывчаткой" для которой девушка ходила на дальние трясины...

     Игла  раз  за  разом  вонзалась  в  потерявшую   чувствительность  ногу

странника. Опухоль пока не увеличилась, и это немного обнадеживало.

     Остатки отвара  --  кстати,  омерзительного  рвотного  вкуса  --  Блейд

заставил себя проглотить.  Если этот долгожив в чем-то подобен женьшеню,  то

добрая порция зелья не помешает, решил странник.

     Как  ни удивительно,  после инъекций  боль быстро  прошла.  Температура

начала спадать, тело Блейда покрыл обильный пот. Похоже, этот долгожив был и

впрямь  на  многое  способен; так или  иначе, странник решил  отложить  пока

вопрос о возвращении. Его мысли неожиданно для самого Блейда занимала сейчас

совсем иная проблема.

     Как ни краток оказался миг, когда он  смотрел прямо в разверстую  пасть

лапача,  тренированная  память  сохранила  эту  картину  во всех  мельчайших

подробностях.

     Эта пасть  куда больше напоминала  китовую, нежели крокодилью. Лишенная

зубов, она имела очень узкую глотку, а значит, лапач не мог ни пережевывать,

ни  перетирать  добычу.  Следовательно,  его  страшные передние лапы служили

совсем для  иной  цели, нежели  загребания в  рот крупной дичи.