Глава 32

Пока Стогов брал объяснения и обязательства с Загряжского и Баратаева, в благородном собрании случилась сходка решительно настроенных по большей части молодых дворян, которые, прослышав об оскорблении предводителя, стали составлять против губернатора заговор. И уже к вечеру того же дня в него вошли до полусотни буянов, собравшихся возле буфета с горячительными напитками на первом этаже дома Пустынникова.

— Жестокое оскорбление нанесено всему благородному собранию губернии! — мрачно возглашал после каждой опорожненной чарки с очищенной полковник Дробышев, атаман этого опасного сборища, который был уже наполовину сед, но предпочитал кружиться в попойках с молодёжью, чем со своей ровней.

— Надо послать Загряжскому картель, — предложил поручик Сажин. — Я буду драться с ним первым. Если мне не будет удачи, то с ветрогоном сойдётся Сизов. Надо составить список желающих принять участие в дуэли.

— Я согласен, — сказал и подкрутил ус ротмистр. — Но за мной очереди не будет: я проткну клеветника, как цыпленка.

По вздохам и движению тех, кто толпились вокруг заводил этой сомнительной затеи, можно было догадаться, что охотников сразиться на поединке было среди блюстителей дворянской чести совсем немного.

— Позвольте, — подал голос проходивший мимо и остановившийся послушать, о чём идёт речь, полковник Толстой. — Может быть, вы об этом не знаете, но я от имени князя Дадьяна объявляю о его решительном намерении набить губернатору рожу при первой же с ним встрече.

Все одобрительно зашумели, радуясь, что достойный выход из ситуации нашёлся, однако столь явное благоразумие не понравилось Сажину, и он привлёк к себе внимание тем, что встал на стул и поднял руку.

— Кажется, мы приняли единогласное решение наказать оскорбителя?

— Было такое, — сказал, осушив ладонью мокрые от водки усы, полковник Дробышев. — Говори своё предложение, поручик.

— Пусть жених набьёт рожу губернатору, это его право. Но дворянство должно наказать его от своего имени, поскольку ветрогон переступил через самое святое, что только есть у дворянина — его честь…

— Говори прямо, что предлагаешь, — подтолкнул приятеля Сизов.

— Когда губернатор явится открыть благородное собрание, то его надо схватить, оголить и выпороть.

Какое-то время все молчали, уставившись на Сажина, который, казалось, тоже оторопел от только что произнесённых слов, но всё решил Дробышев. Он, отставив чарку, вышел на свободное место и объявил:

— Я — за предложение поручика!

Вслед за ним все сразу же заголосили, что они будут рады поучаствовать в порке губернатора и потребовали от буфетчика шампанского, чтобы спрыснуть успешное начало задуманного предприятия. Однако были и практические головы, которые предложили выбрать четверых дворян, кои губернатора схватят за руки и за ноги, ещё двух, которые лишат ветрогона штанов, и один экзекутор.

— Я против, чтобы порол губернатора кто-то один, — сказал мало кому известный помещик Теплов. — Так на экзекутора падёт вся вина, и он может вполне попасть под суд. Нужно проучить оскорбителя так, как мои мужики прошлым летом наказали конокрада: набежали на вора толпой и затоптали насмерть. А там, где виновны все, там судить некого.

— Но мы не имеем намерения затоптать губернатора.

— Тогда будем пороть его по очереди, — сказал Теплов. — Надо посчитать всех, кто будет в этом деле участвовать, и разделить на число розг, которые ещё собранием не определены.

— Больше ста он не выдюжит, — сказал Дробышев.

— Господа! — опять взобрался на стул Сажин.