Наш приход, представляющий из себя, подобно всем другим приходам, маленький мир, с давних времен разделялся на две партии, раздор которых хотя и усыплялся на время, но при первой возможности вспыхивал с удвоенной силой. Сторожевыя деньги, деньги на освещение, на мостовую, на сточныя трубы, церковныя деньги, вспомогательныя деньги, -- словом сказать, все роды денег один за другим служили прелметом страшной борьбы, жестокость и упорство которой для человека, не посвященнаго в эти тайны, покажутся невероятными.

   Предводитель оффицияльной партии, твердый защитник церковных старост и верный покровитель попечителей, это -- старый джентльмен, который живет на нашей улице. Он имеет с полдюжины своих собственных домов, расположенных на одной стороне. и привычку гулять по противоположноии стороне той же улицы, чтобы удобнее можно было любоваться своею собственностию. Он высок, худощав, костляв, с вопросительным носом и маленькими сверкающими глазками, которые, вместе с носом, как будто для того только и даны ему, чтоб соваться в чужия дела. Он принимает сильное участие в делахь нашего прихода и немало гордится своим красноречивым слогом, которым щеголяет на мирских сходках. Его виды скорее ограниченные, нежели обширные; его правила скорее строги, нежели либеральны. Наши прихожане не раз слышали его громогласное ораторство в защиту свободы книгопечатания и об отмене штемпельной пошлины на газеты, потому что ежедневныя газеты, обратившись в монополию публики, никогда не дают подробных отчетов о приходских митингах. Он не хотел бы показаться эгоистом перед светом, но в тоже время необходимость заставляла его говорить, что бывают иногда спичи, -- как, например, его собственный спич о необходимости иметь могильщика и об обязанностях кистера,-- которые непременно бы нужно, было передавать публике для пользы ея и блага.

   Отставной морской капитан Пурдэй, котораго мы имели уже удовольствие отрекомендовать нашим читателям, был его величайшим соперником в публичной жизни. При постоянной наклонности капитана к сопротивлению и при искреннем желании стараго джентльмена поддерживать мир и тишину, легко можно вообразить, что стычки между ними были нередки и часто угрожали дурными последствиями. По их милости, мирская сходка четырнадцать раз разделялась на партии по поводу согревания церкви горячей водой вместо угольнаго отопления; кроме того красноречивые их спичи касательно расточительности, невоздержности и пользы горячей воды произвели во всем приходе сильную суматоху. Короче сказать, приходския дела, от несогласия и упорной вражды этих двух особ, становились с каждым днем серьезнее, и Бог знает чем бы они кончились, как вдруг неожиданная смерть приходскаго старосты Симмонса дала им совсем другое направление. Причиною горестной потери было чрезмерное усердие самого старосты. Дня за два до своей кончины, Симмонс, как говорится, надорвался, поднимая и потом перетаскивая какую-то женщину в отдельную комнатку рабочаго дома. Это обстоятельство, а также жестокая простуда, которую этот неутомимый человек схватил, управляя пожарной трубой, но так неосторожно, что вода, вместо того, чтобы тушить огонь, заливала его самого, произвели весьма неблагоприятное действие на весь организм, уже ослабленный старостью.

   Едва только Симмонс испустил последний вздох, как на место его явилось множество претендентов, из которых каждый основывал свои права исключительно на величине своего семейства как будто место приходскаго старосты учреждено было собственно для того, чтоб поощрять распространение человеческаго рода. "Бонга приходским старостой. У него пять маленьких детей!" -- "Хопкинса приходским старостой. У него семь маленьких детей!!" -- "Тимкинса приходским старостой. Девять маленьких детей!!!" Таковы были билеты, в которых желание прихожан выражалось крупными буквами на белом поле, и которые с изобилием покрывали стены каждаго дома или выставлялись из окон главных магазинов.