– Нам Марина рассказала про ключ и про ячейку, где ты хранишь свои... Что? Чего ты?.. – я снова обернулся к Шумову. – Костя, что это с ним? Он спятил? Чего он смеется?

– Потому что Марина нас кинула, – мрачно проговорил Шумов. – Нет никакой ячейки в камере хранения, и в банке нет никакой ячейки, да, Муха?

– Абсолютно точно, – сказал Мухин. Его издевательский смех перешел в кашель, Мухина затрясло, и лицо его исказилось гримасой боли.

– Марина просекла, что мы не из милиции, и скормила нам сказочку про золотой ключик... Чтобы мы кинулись искать мертвое тело. А тела никакого не было. То есть было тело живое, которое сидело себе тихонечко в пятикомнатной квартире и зализывало раны.

– Да вот не зализал, – проскрипел Мухин. – Вы куда меня, вообще‑то, везете? Мне бы врача...

– А нам бы чемодан алмазов да чемодан денег, которые ты спер у Тыквина, – зло рявкнул я. – Ты знаешь, как я намучился из‑за тебя?! Ты знаешь, что Тамару до сих пор Тыква у себя держит?! Я у него «на счетчике» из‑за тебя!

– Козел ваш Тыква, – сказал Мухин. – Ничего такого не должно было случиться. Только милиция. Вас бы забрали в отделение, а поскольку оружия у тебя с собой нет – только шерстяной носок, – тебя бы с Тамарой выпустили. А Тыкву с компанией загребли. Жалко, что вышло все по‑другому.

– Классный план! – Я едва не подпрыгивал на сиденье от злости. Меня так и подмывало треснуть Мухина по роже, но вот эти очки... Как‑то неприлично, мне казалось, бить человека в очках. А попросить его снять очки я стеснялся. – Классный план – подставить двух незнакомых людей, срубить на этом кучу бабок и свалить...

– Ну куда я свалил? – проскрипел унылый Мухин. – Ты же видишь, что никуда я не свалил, сижу рядом с тобой. И честное слово, мне сейчас хуже, чем тебе. Это же ты меня башкой на асфальт вывалил, а не я тебя. А поскольку пальто мое само по себе теперь живет, то я той ночью продрог как собака...

– Я думал, ты труп. Поэтому и выталкивал.

– Почти труп. Я же не прикидывался, я на самом деле в отключке был. Эти козлы меня подловили, когда я к Маринке приехал, ну да я их тоже продырявил... Мне лицо оцарапало да еще в плечо угодило. Я заполз в этот шкаф, спрятался... И все – отключился. Потом уже очухался – меня кто‑то куда‑то тащит. Я снова отключился. А потом уже в машине пришел в себя. Какой‑то там бардак заварился, меня из машины вывалили, ну а я быстренько перекатился в сторону... Затаился. Слава богу, никто меня не искал. Все попрыгали по машинам. Ну а я кое‑как потащился... Ключи у меня были, что Тамара выдала, когда ездили квартиру смотреть...

– Кто тогда подловил тебя на Пушкинской? – спросил Шумов. – И кто сейчас накрыл?

– Известно кто, – горько усмехнулся Мухин. – Это мне привет от Барыни...

– Черт с ней, с Барыней, – перебил я. – Где тыквинские деньги? Где алмазы? Куда ты их дел?!

– Они были в квартире на Чайковского, – ответил за Мухина Шумов. – И сейчас их взяли эти люди...

– Да что я, идиот, что ли? – внезапно повысил голос Мухин. – Не было на Чайковского никаких денег. И никаких алмазов. И эти ребята, которых Барыня послала, ничего они там не получили. Я их предупреждал – Барыня будет крепко сердиться...

– У нас проблемы, – перебил его Шумов. Мухин вытянул шею, посмотрел Шумову через плечо и хладнокровно согласился:

– Это точно...

Дорогу впереди перегородили две иномарки.