– Это что такое? – прошептал я.

– Это не «что», это «кто». Разве ты не узнал?

Я пригляделся. Маленький, щуплый и неказистый, к машине медленно волочил ноги Алексей Мухин. Собственной персоной. И хотя он был маленький и неказистый, у него было одно важное достоинство – он был живой. И он совсем не походил на зомби.

5

– Честное слово, – сказал я, чуть не плача, – он был мертв. У него все лицо было в крови... И очки разбиты. Честное слово! – Я хотел было поклясться чем‑нибудь солидным, однако в голову ничего не пришло.

– Это уже неважно. – Шумов внимательно следил за происходящим возле подъезда. – Важно, что они его нашли раньше нас. И это значит, что золотой ключик сейчас уплывет от тебя, Саша, к другим людям.

– Что за «они»? – яростно прошипел я. – Кто это такие? Это тыквинские козлы? Или это Хруст? Или это твоя Орлова все же оказалась Барыней и нашла Мухина? Кто это?!

– Есть только один способ узнать, – решительно сказал Шумов, чуть привстав и перебежав метров на пять‑шесть поближе к машинам. Я сделал то же самое и поинтересовался у сыщика:

– Какой способ?

– Рискованный, – сообщил Шумов. – У тебя пистолет есть?

– Ага, – сказал я. В горле у меня почему‑то сразу пересохло.

– Стрелять умеешь?

– Нет! – решительно заявил я.

– А придется, – сказал Шумов. – У меня нет времени тебя уговаривать, поэтому просто доставай пистолет и стреляй.

– Куда? – ошарашенно вытаращился я на сыщика, медленно вытягивая Олегов «ПМ» из кармана. – В кого мне стрелять?

– Ни в кого. Просто стреляй. А потом очень быстро убегай в ту сторону. – И Шумов показал, куда именно мне сматываться.

– Долго бежать?

– Пока не поймешь, что за тобой уже никто не гонится.

– А когда стрелять?

– Сейчас! – Шумов напутственно толкнул меня в плечо, а сам, пригибаясь к земле, понесся по кустам к темному микроавтобусу, возле которого в окружении нескольких здоровяков стоял маленький несчастный Мухин. Они кого‑то ждали, а потом этот кто‑то вышел, только я не успел рассмотреть данного человека, потому что в соответствии с указаниями Шумова я поднял пистолет вверх и нажал на курок.

У меня было тайное желание попасть в фонарь, который нависал как раз над Мухиным и его свитой, но после моих двух выстрелов я решил никому про это желание не рассказывать. Шумову скажу, что палил просто в небо.

А дальше во мне снова сработала интуиция, причем со страшной силой. Шумов мог бы и не говорить, что после стрельбы нужно бежать – я и сам просек, что оставаться в кустах равносильно смерти. Вся эта толпа, что паслась у подъезда, мигом сорвалась с места, сыпанула в разные стороны, но большая часть кинулась ко мне. И я чесанул что было силы!

Шумов говорил, что придется долго и упорно бежать, но он не предупредил, что мне вслед будут стрелять! Это оказалось неприятным сюрпризом, причем какой‑то идиот засадил очередь из автомата, что совершенно недопустимо в жилых районах в позднее время суток! Люди же спят!

Стрельба придала мне сил, тем более что дальше я бежал по склону, бежал, с трудом удерживаясь от превращения в настоящий колобок. Позади орали, стреляли, ревели моторы, но я не оглядывался, потому что знал: ничего приятного я там не увижу.

Когда склон кончился, я выскочил на дорогу, и тут сверху по мне снова начали палить, но без успеха. А я юркнул в кусты по другую сторону дороги, ломанулся наугад и выбрался уже в конце какого‑то сквера.