Пистолет я убрал в карман куртки, посетовав про себя, что стрелок из меня хреновый. Вот и в фонарь не попал, и с Олегом как‑то нехорошо вышло. Правда, я же не собирался его убивать. Значит, и жалеть не о чем.

Я прогулялся туда‑сюда по скверу и понял, что сыт одиночеством по уши. Какой там план был у Шумова и как он его осуществил, можно было только догадываться. Но если моя роль в его плане состояла лишь в пальбе в небо и сумасшедшем беге по склону холма... Было немного обидно. Я знал, что способен на большее. Я знал, что...

Я тут бегаю, как заяц, отвлекая внимание. А Шумов в это время забирает у Мухина ключ. И спокойно сваливает. За ним никто не гонится, потому что все убежали за мной. И теперь я могу шляться по этому гребаному скверу хоть до утра! Тьфу!

В этот момент я услышал звук приближающегося автомобиля. Машина шла медленно, водитель высунулся в окно, будто высматривал кого‑то. У водителя было лицо Шумова.

– Эй! – осторожно позвал я из кустов. – Эй, это я...

– Давай быстро в машину! – заорал Шумов в ответ. Никакой благодарности за блестяще выполненный отвлекающий маневр...

Микроавтобус тормознул, и я запрыгнул внутрь.

– Только не сядьте мне на голову, – проскрипел кто‑то.

– Да, не сядь ему на голову, – присоединился к скрипучей просьбе Шумов, нажимая на газ. – А чего ты лежишь, вообще‑то? Все, подымайся...

– Думаете, стрелять больше не будут? – неуверенно проскрипел голос. – Ну ладно...

Медленно и страшно, словно покойник из могилы, – а в каком‑то смысле так оно и было, – с сидений поднялся Мухин. Какой‑то он был весь измочаленный, бледный и совсем непредставительный. Очки были уже другие, в простой металлической оправе. И все равно я вздрогнул, увидев это лицо перед собой. Я уже свыкся с мыслью, что это лицо принадлежит покойнику. И, возможно, лежит где‑то в пруду в Молодежном парке. Жизнь опровергла мои предположения. Мухин повертел головой направо‑налево и медленно произнес:

– Ну что ж, знакомые все лица. За рулем – мое пальто. А тут – моя личная охрана. Кстати, шерстяной носок не сохранился? Ноги дико мерзнут в последнее время.

– Нет у меня шерстяного носка, – ответил я, еще не совсем сообразив, как же следует вести себя с человеком, восставшим из мертвых. – Забрали у меня тогда носок. Когда ты меня подставил в «Белом Кролике»... сволочь! – По мере того, как я вспоминал все свои страдания, я стал понимать, как нужно с Мухиным обращаться. Нужно взять его за грудки и бить о стену, пока он не вернет тыквинские бабки, пока не объяснит всю эту кошмарную историю, весь этот цирк, весь этот дурдом...

– Ключ давай сюда!!! – Я цапнул Мухина за горло. Тот не сопротивлялся, он просто неуверенно махнул рукой, но это не могло меня остановить. Я дорвался до того, что искал! – Где ключ?! – В микроавтобусе было не слишком светло, а на ощупь никакого ключа на шее у Мухина не болталось. – Где ключ?! – Я вдруг дико испугался и повернулся к Шумову, чтобы поделиться своим испугом. – Там нет ключа! Костя, там нет ключа!!!

– Какой еще ключ? – тихо и устало проговорил Мухин. – И что ты меня лапаешь за шею? Если тебе что‑то нужно, спроси, а не лапай.

– Где твой ключ? – рявкнул я. – Где ключ от ячейки?

– От какой ячейки? – непонимающе переспросил Мухин. – Ты о чем, парень?

– Нам Марина рассказала про ключ и про ячейку, где ты хранишь свои.