Я мог бы стащить с себя рубашку и продемонстрировать Лимонаду кровоподтеки, но не стал этого делать. Мне захотелось выглядеть крутым. Иногда меня посещает такое идиотское желание. Я прикрыл разбитый рот ладонью и негромко проговорил:

– Я с ними разобрался.

– Серьезно?! – в сладком ужасе прошептал Лимонад и покосился на любопытного соседа, но тот, кажется, занялся изучением «Комсомольской правды». – Совсем разобрался?!

– Ну... – Я прикинул вероятность того, что Лимонад когда‑нибудь узнает правду о Легендарной Битве Возле Забора, и эта вероятность оказалась крайне мала. Так что правду можно было послать на фиг. – Один все‑таки ушел. Такая жалость, – скорчил я рожу.

– А двоих, значит?..

– Именно, – со значением произнес я. Тут снова заскрипели пружины под соседом Лимонада, и я решил, что для первого посещения достаточно. Больной может и переутомиться.

– Про Любу не забудь, – напутствовало меня нечто длинное и белое, отдаленно напоминающее Лимонада. – В смысле, про деньги не забудь.

Я пообещал, что не забуду. Придется потратить часть мухинских денег, но что поделаешь? Старая истина – раз бабки легко пришли, значит, они и уйдут легко. И быстро.

С такими мыслями я бодро шагал по коридору больницы, стараясь не думать об утекающем времени, о банде Треугольного, о деньгах Тыквы и об алмазах Мухина. И о теле Мухина, которое вдруг заинтересовало типов в темных плащах. Тем более я старался не думать о своем куда‑то запропастившемся дяде Кирилле и о сгинувшем финансисте Америдисе. Об Америдисе пусть Лисицын думает, а я буду думать о чем‑нибудь другом. Например...

Например, о том, что я утащил из Лимонадовой палаты пакет с пивом. Вертел его в руках, вертел, да и утащил с собой. Черт!

Я развернулся и направился обратно. Лимонад там сейчас киснет, но это временное явление. К вечеру он придет в себя, и тут ему как раз пригодится мой подарок. Можно будет и с соседом поделиться, если тот, конечно, не полный кретин...

Я толкнул дверь в Лимонадову палату, шагнул вперед и опешил. Мои мысли насчет совместного распития пива оказались... Они оказались, мягко говоря, глупостью.

– Твою мать!!! – изумленно выпалил я.

Лимонад лежал на прежнем месте, а вот прямо на нем сидел его сосед и, если меня не подводило зрение, душил моего приятеля подушкой. Что самое интересное – загипсованная нога ему в этом ничуть не мешала.

Глава 7

За пять минут до полуночи

1

Ну и вот вам вопрос: почему в кино медсестры всегда выглядят такими сногсшибательными секс‑бомбами, готовыми в следующую секунду выскользнуть из своего коротенького халатика? И почему в реальной жизни все время попадаются здоровые бабищи килограммов на сто двадцать, которые, судя по виду, не только коня, но и трактор на полном ходу остановят, завалят его на кровать и поставят клизму?

Вот именно такая мадам и ворвалась в палату Лимонада, привлеченная звуком разбитого стекла.

– Это что у нас тут такое, мальчики? – угрожающе произнесла она. – Вы совсем, что ли, обалдели?! Я сейчас заведующего отделением мигом... – Тут она уставилась на валявшийся на полу гипсовый кокон и на миг потеряла дар речи. Потом она его снова нашла, но это была уже другая речь. И это была уже речь не девочки, но женщины, повидавшей и услыхавшей многое. Теперь все услышанное было вылито на меня и на Лимонада. Лимонад, к слову сказать, был уже не белый, а слегка зеленоватый, и его впору было переименовать в Тархуна.

А на полу, кроме пустого гипсового кокона, валялись смятые подушки, костыль, рассыпавшиеся яблоки из моей сумки, ну и сам я собственной персоной.