Лисицын вздохнул и посмотрел на часы.

– А отец твой ушел тогда в отпуск, – подполковник заговорил быстрее, словно боялся, что не успеет мне рассказать свою историю. – И должен был снова решить вопрос об этом деле, когда вернется. Но он не вернулся, потому что его машина сорвалась в пропасть...

Я выдержал печальную паузу, которую требовали приличия, и спросил:

– Так, а что с этим делом?

– Передали в суд, – сказал Лисицын. – Про подсвечник особенно никто не вспоминал, потому что улик хватало и без того. Убийц осудили. Дело закрыли.

– Ясно, – сказал я. Эта древняя история вымотала меня хуже мексиканского телесериала. Карабас уже стал подозрительно на меня поглядывать, думая, вероятно, что я отлыниваю от работы, используя Лисицына как прикрытие. – Уже почти половина двенадцатого. Я пойду...

Лисицын то ли вздрогнул, то ли просто резко подал мне руку на прощание.

– И я хотел спросить...

– Что? – посмотрел на меня снизу вверх подполковник.

– Вы ничего не узнали насчет Мухина?

Тут Лисицын совершенно точно вздрогнул. У подполковника нервы стали ни к черту. Наверное, и память такая же. Поэтому я решил напомнить:

– Это тот парень, который взял у меня деньги и смылся. Я про него говорил вам в прошлый раз.

– А‑а... – Лисицын расслабленно вздохнул. – Вот ты про кого... Нет, ты знаешь, ничего я про этого типа не узнал. Некогда было. То Америдис этот, чтоб его... То вот теперь... – Он как‑то неопределенно сцепил ладони, и я остался в неведении, что же было в списке срочных дел подполковника Лисицына после пропавшего финансиста Америдиса. Переспрашивать я не стал.

Я просто отошел к стойке бара, где Карабас приветствовал меня раздраженным шипением:

– Наворковался, голубок?

– Чуть не уснул, – признался я. – Все рассказывал мне, как мой отец одиннадцать лет назад устроил ему выволочку. Это произвело на него глубокое впечатление.

– А кто был твой отец? – удивился Карабас. – Разве он не в ГАИ работал?

– В прокуратуре, – устало сообщил я Карабасу, зная, что он это забудет через пять минут.

– Круто, – оценил Карабас. – Только надо было делать выволочку не одиннадцать лет назад, а сейчас. Чтобы он отвязался от «Антилопы» раз и навсегда. Опять он выспрашивал насчет того пропавшего банкира?

– Нет, у него здесь какая‑то встреча, – сказал я, показывая кулак Антону, который намылился было уйти от дверей вслед за очередной юбкой.

– Встреча, говоришь? – Карабас перегнулся через стойку, вглядываясь куда‑то в глубь зала, хотя трудно было что‑то рассмотреть в мелькании огней и танцующих фигур. Тем не менее Карабасу это удалось. – И вправду... – Карабас ухмыльнулся. – Какой‑то парень подошел к твоему полковнику. Может, его и девочки не интересуют, потому что он мальчиками увлекается?

– Не увлекается, – сказал я, привстал с табурета и обернулся. Когда между темными силуэтами на миг образовался просвет, я увидел спину сидящего за столиком Лисицына, но никакого парня рядом не было. Я ехидно заметил Карабасу, что у него начались галлюцинации, но тот отмахнулся от меня и сказал, поразмыслив:

– Пойду‑ка я подлижусь к твоему менту.