... Лавки подержанных и заложенных вещей, учрежденныя, по видимому, самыми гуманными существами (потому что оне служат прибежищем целым легионам моли) и усеянныя безчисленным множеством обявлений о пансионах, о грошовых театрах, о ходатаях по чужим делам, о мебели, о музыке для балов и раутов дополняют местную картину, а грязные мужчины, оборванныя женщины, полу-нагие ребятишки; шумные воланы, дымящияся трубки, гнилые фрукты, более чем сомнительныя устрицы, тощия кошки, печальныя собаки и сухия как скелеты курицы оживляют эту картину и придают ей невыразимую прелесть.
Если наружность домов или взгляд на обитателей этих домов представляют мало привлекательнаго, то мы не полагаем, чтобы более близкое знакомство с ними изменило первое впечатление. Каждая комната имеет отдельнаго жильца, и каждый жилец обыкновенно бывает главою многочисленнейшаго семейства.
Для примера заглянем хоть в один дом. Вот этот лавочник, занимающийся продажею по части печенья, или по части горючих материялов, или по другой какой нибудь части, которая требует для ежедневнаго оборота от полутора до двух шиллингов, проживает со всем своим семейством в самой лавке и в задней маленькой комнатке. В задней половине кухни живет ирландский поденщик с семейством, а в передней -- какой нибудь разнощик, также с семейством. В передней половине перваго яруса живет другой мужчина с женой и семейством, а в задней подовине, -- "молодая женщина, которая занимается тамбурной работой и одевается весьма джентильно, которая часто говорит о своей подруге из знатной фамилии и терпеть не может вульгарностей." Второй этаж и его обитателей можно назвать вторым изданием перваго, разве только на исключением джентльмена оборванца, занимающаго чердачек. Этот джентльмен каждое утро получает пол-кружки кофе из ближайшей кофейной, которая помещается в крошечной конурке, и над камином которой, в деревянной рамочке, красуется надпись, учтиво предлагающая посетителям, "для избежания недоразумений, деньги за требуемые предметы платить предварительно". Джентльмен-оборванец служит для здешняго квартала весьма загадочным предметом. Но так как он ведет затворническую жизнь и на исключением пол-кружки кофе и пенсовой булки покупает иногда перья и чернила, то немудрено, что он прослыл за сочинителя. У Семи Углов распространились даже слухи, что он пишет поэмы для мистера Варрена.
Если кому нибудь придется проходить мимо Семи Углов в летний знойный вечер и видеть, как дружелюбно разговаривают женщины, то невольным образом подумает, что это согласие между ними никогда не нарушается, и что обитатели Семи Углов могли бы служить прекрасным примером для других. Но, увы! мы по опыту знаем наверное, что лавочник как нельзя хуже обходится со своим семейством, что разнощик -- он же большой мастер выколачивать пыль из ковров -- часто обращает свое искусство на жену. Передния жильцы перваго этажа находятся в непримиримой вражде с передними жильцами второго этажа, за то, что последние имеют обыкновение заводить танцы в то время, когда первые ложатся спать. Жильцы второго этажа ссорятся из за детей с обитателями кухни. Ирландский поденьщик каждый вечер возвращается домой в нетрезвом виде и нападает решительно на всех. Короче сказать, между всеми этажами существует непрерывная вражда; даже самые подвалы принимают в ней живейшее участие. Мистрисс А. колотит ребенка мистрисс Б. за то, что он делает гримасы. Мистрисс Б. обливает холодной водой ребенка мистрисс А. зато, что он употребляет неприличныя выражения. Мужья вступаются: делается общая ссора, следствием которой бывает драка, а результатом -- полицейский чиновник.
VI. РАЗМЫШЛЕНиЯ НА УЛИЦе МОНМАУТ.
Мы всегда питали в душе особенную привязанность к улице Монмаут, как к самому верному и самому главному складочному месту поношеннаго платья. Улица Монмаут почтенна по своей древности и вполне заслуживает уважение на пользу, которую она приносит. |