Среди полнаго восторга от этой очаровательной сцены, мы вдруг услышали пронзительный и ни под каким видом не музыкальный возглас:

   -- Надеюсь, что вы узнали меня, любезнейший!

   Мы пристально взглянули в ту сторону, откуда прилетели эти звуки, и узнали, что они происходили вовсе не от лэди в прюнелевых ботинках, как показалось вам с перваго раза, но от тучной женщины пожилой наружности, которая сидела на стуле при самом входе в лавку, по видимому, с тою целью, чтобы присматрввать за распродажею подержаных вещей.

   Шарманка, оглушительно игравшая позади вас, замолкла. Люди, которых мы обули в сапоги и башмаки, все разбежались, при первом прервании звуков шарманки. Углубленные в наши размышления, мы вовсе не замечали, что простояли целых полчаса, всматриваясь в лицо почтенной лэди. Это было с нашей стороны весьма невежливо, и потому мы немедленно свернули в сторону и вскоре погрузились в непроницаемый мрак окрестностей Семи Углов.

VII. БИРЖИ ДЛЯ НАЕМНЫХ КАРЕТ

   Мы можем почти утвердительно сказать, что наемныя караты принадлежат исключительно одной столице. Конечно, другие могут возразить на это, что биржи для таких карет находятся и в Эдинбурге; но зачем пускаться за возражением в такую даль: можно бы просто напомнить нам, что Ливерпуль, Манчестер "и другие огромные города" (употребляя парламентское выражение) имеют свои биржи для наемных карет. Мы весьма охотно допускаем этим местам содержание возниц, которыя, если хотите, точно также грязны и отличаются точно такою же медленностию езды, как и лондонския наемныя кареты, но ни под каким видом не можем согласиться, и даже утвердительно отрицаем, что эти экипажи, в отношении бирж, извощиков и лошадей, отнюдь не могут быть похожи на столичные.

   Для примера возьмите настоящую лондонскую карету -- огромную, полновесную, стараго фасона карету -- и осмельтесь сказать, что вы когда нибудь и где нибудь кроме Лондона видали подобный экипаж. Не так давно и с чувством глубокаго сожаления, мы заметили на некоторых биржах новомодныя кареты и коляски ярко-зеленаго или жолтаго цвета, с колесами точно такого же цвета, между тем как каждому, кто только изучал этот предмет, известно, что в наемных каретах одно колесо непременно должно отличаться от другого и краской и величиной. По неволе скажем, что это все нововведения, улучшения, или, вернее, несомненные признаки непостоянства вкуса и пренебрежения в обычаям, освященным давностию времени. Ну, согласитесь сами, к чему наемныя кареты должны быть чисты? Наши предки находили, что оне очень хороши и в грязном виде; в этом самом виде оне дошли и до нас. К чему мы, под влиянием лихорадочнаго нетерпения "прокатиться", станем желать быстрой езды, в то время, как наши предки оставались как нельзя более довольны самой ровненькой рысцей? Не правда ли, что наши замечания весьма справедливы?... Зачем же допустили кэбам и омнибусам наводнить нашу столицу? зачем позволяют людям весьма быстро проехать милю за восемь пенсов, в то время, как следует проехать ту же самую милю за шиллинг и притом весьма тихо? Мы затрудняемся сделать ответ на эти вопросы и, не надеясь даже придумать его в скором времени, переходим к описанию нашего предмета.

   Надобно заметить, что наше знакомство с биржами наемных карет продолжается с давняго времени. Мы можем похвастаться этим знакомством, потому что оно обратило нас в подвижную таксу на экипажи. Мы знакомы на взгляд со всеми лодочниками на три мили от Ковент-Гарденскаго рынка и готовы утвердительно сказать, что на том же самом пространстве нас знали бы на взгляд все наемныя лошади, еслиб большая часть из них не поражена была слепотою. Мы принимаем самое живое участии в наемных каретах, не никогда не решимся править лошадьми, в том убеждении, что при первой нашей попытке мы непременно будем опрокинуты.