– Уже в околоземном пространстве скорость летательного аппарата может достичь двухсот и более километров в секунду, – сказал диктор.

Полковник Ушаков наклонился к уху Платона Григорьевича.

– В секунду! Вы слышите, Платон Григорьевич?

– Для возвращения летательного аппарата, – продолжал диктор, – ввиду полярности действия компенсатора тяготеющей массы создается необходимость в повороте всего аппарата, для чего служат вспомогательные реактивные двигатели с отклоняемой струей газов.

Платон Григорьевич вспомнил недавнее ощущение, когда мимо задернутого черным козырьком окна хлынул сверкающий конус раскаленных газов, и почувствовал, что у него закружилась голова.

– В дальнейшем на всем участке торможения поддерживается уменьшенное значение ускорения, что обеспечивает вход в плотные слои атмосферы на безопасной скорости…

О многом в тот вечер рассказал Платону Григорьевичу экран, а когда зажгли свет, Ушаков, улыбаясь, сказал:

– В другое время вам бы за перелет к нам значок космонавта пожаловали, а то и больше. Теперь это будни, будни пилотов советских космических кораблей.

– Выходит, моя лекция и не нужна была? – спросил Платон Григорьевич.

– О нет, очень нужна… Возникают новые задачп, а они опять‑таки потребуют от пилота значительной перестройки.

Платон Григорьевич хотел было спросить, что это за задачи, но вовремя удержался.

– Знаете, товарищ Ушаков, а ведь меня предупреждали в Москве, что вы хотите пересмотреть характер подготовки космонавтов на вашей базе. Теперь я начинаю понимать, имеются все основания для этого… Но прежде…

– Прежде? – настороженно спросил Ушаков.

– Но мне хотелось бы самому теперь уже более сознательно прочувствовать вот такой полет.

– Это можно сделать, – сказал Ушаков. – С большим удовольствием отправлю вас куда только вам угодно, если хотите, даже на Луну…

– На Луну? Я и не мечтал о таком полете… Мы все знаем, что там бывали наши люди, но сообщения не были подробными…

– Что ж делать, пока международная обстановка не позволяет открыть все наши секреты. Но раз вы с нами, то почему бы вам и не слетать? У нас работает постоянный космический лифт. Завтра с утра мы и отправимся…

Платон Григорьевич долго не мог заснуть в эту ночь. «Так там, на высотомере, была цифра шестьсот! – думал он. – Конечно же, шестьсот… Вот почему я увидел ночью солнце, синее солнце… И вот почему у всех такой загар. Но нужно успокоиться, нужно уснуть… И при таких грандиозных перелетах эти люди выдержанны, спокойны, скромны… Ну, если уж кому и понадобится врач‑психиатр, то, пожалуй, только мне самому».

Его размышления прервал телефонный звонок.

– Это вы, Платон Григорьевич? – услышал он голос Василия Тимофеевича. – Простите, что разбудил… Не спали? Завтра в полет?.. А какое предварительное впечатление?

– Еще трудно сказать, Василий Тимофеевич. Но народ выдержанный, есть, конечно, люди с небольшими индивидуальными отклонениями в силе и темпе реакции, но это все не пилоты, с них и спрос иной. А в отношении главного вопроса пока не'г никаких новостей. Я не хочу начинать первым.

– Все правильно, – сказал Василий Тимофеевич. – Теперь слушайте, мы получили официальную бумагу от вашего Диспетчера. Вы уже с ним познакомились?

– Да, познакомился. Такой большеголовый блондин, очень уравновешенный человек.

– Так вот что пишет этот уравновешенный человек… Я читаю его докладную, Платон Григорьевич.

«Настоящим ставлю вас в известность, что в пространстве над затененной частью Луны временами проносятся тела странной формы.