— Вы ведь и кухню привели в поря¬док? — на ходу бросил он и, неожиданно обернувшись, заметил удивленную улыбку на ее лице.

— Вы... вы же слыхали, как я стучала... да¬же позвонили мне в воскресенье утром... — рассмеялась Пернел.

Он перевел взгляд с ее губ на большие карие глаза.

— Разве я не говорил вам уже, что вы не¬исправимы?

— Возможно, — лукаво промолвила Пер¬нел, и сердце ее радостно забилось, когда она увидела и на его лице улыбку.

Но веселость ее сразу исчезла, как только он вдруг стал серьезным, взял ее за руки, а голова склонилась к ее голове. Пернел вся напряглась, — вчерашние события, что ли, до сих пор действуют? Но Хантер внезапно отпустил ее и, поглядев ей прямо в глаза, пробормотал:

— Спокойной ночи, Пернел Ричардс.

— Спокойной ночи, — сдавленно отклик¬нулась Пернел и покорно позволила ему мягко, нежно прикоснуться к своим губам.

Долго она еще стояла, не сходя с места, даже услышав стук закрывающейся двери его дома. Потом медленно поднялась на второй этаж и улеглась в постель. Воспоминания об удивительных открытиях прошедшего вечера долго не покидали ее... нет, все это вовсе не игра ее воображения. И самое главное, по¬трясающее открытие — она влюбилась в Хантера Тримейна!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В понедельник, проснувшись рано ут¬ром, Пернел больше не удивлялась, что не¬престанно думает о Хантере. Ей совершенно ясно теперь, что с ней происходит: она по¬любила его, и незачем дольше скрывать это от самой себя.

Некоторое время она лежала, прислуши¬ваясь к тому, что происходит за стеной. Но оттуда не доносилось ни звука, и, несколько разочарованная этим, Пернел вскочила — пора готовиться к предстоящему рабочему дню. За обычной чашкой чая она размышля¬ла о том, что Хантер, конечно, уже уехал в Лондон, а для нее наступает очередная труд¬ная неделя. Теперь она увидит его только че¬рез пять дней.

В это утро она немного задержалась — всего минут на пять. Закрыв за собой зад¬нюю дверь и направляясь к машине, она вдруг остановилась пораженная: дверь его га¬ража открыта... Сердце уже колотится вовсю. Мягко заурчала машина... показалась из га¬ража... Пернел сделала вид, что не видит ни ее, ни того, кто в ней сидит, и открыла двер¬цу своей. Застенчивость, дурацкая застенчи-вость — она всю жизнь ее мучила и опять овладела ею! Несколько глубоких вдохов — надо успокоиться. Больше притворяться нельзя, — она обернулась к «ягуару». Хантер, милый, самый чудесный человек на свете... Вот он идет быстрым шагом... Видимо, очень торопится, но не настолько, чтобы не заме¬тить ее.

— Твоя карета в порядке? — такими были его первые слова.

— Спасибо, мне ее отремонтировали, — улыбнулась Пернел.

Оба уселись, каждый в свой экипаж; он подкатил к воротам, открыл их, выехал и снова закрыл за собой. За это время Пернел едва успела добраться до своих и лишь вздо¬хнула, глядя ему вслед. Но теперь ей стало гораздо легче, как-то спокойнее.

На работе не успела она войти, как услы¬шала голос Майка:

— А мистер Тримейн приезжал к себе на уик-энд?

Приезжал ли он? О, сколько всего про¬изошло...

— Да... он... приехал, в субботу утром. — Пернел будто выставила щит против следу¬ющих вопросов.

— Ну, надеюсь, вы не ссорились? — до¬пытывался Майк.

Не рассказывать же ему все: как Хантер вечером в субботу выпроводил из ее дома Криса Фармера, как потом нежно обнимал и успокаивал ее?..

— Нет-нет, все в порядке, — уверила она Майка и, когда он удалился в свой кабинет, снова обратилась мыслью к дивным воспо¬минаниям об этих полутора часах с Хантером. Его прощальный легкий поцелуй, его улыбка.