— Мы с Джулианом часто бываем в теат¬ре. — Пусть Хантер не думает, что своей бестактной репликой разрушил их дружбу. — В следующую субботу собираемся на премье¬ру в Уникорн.

Хантер не обратил на эту ее ложь, произ¬несенную с улыбкой, никакого внимания, ничего не ответил, а проявил почему-то по¬вышенный интерес к ее старой сенокосилке. Намек понятен! Пернел церемонно поблаго¬дарила за кофе, поставила чашку на поднос и поднялась со стула, показывая намерение продолжить свою полезную работу.

Некоторое время спустя она увидела, как он отбыл на встречу со своей Лили, и еще раз, сгорая от любви к нему, возненавидела его за то, что он поехал к другой. Ужасно надоело приводить в порядок свой газон, во¬обще ничего не хочется делать... Но она ста¬ла упрямо вырывать высокую траву, быстро выросшую под окнами, — вот так же она выбросит из головы всякие мысли о Хантере, будет думать о ком-нибудь другом. Напри¬мер, о Майке, о своем обещании... Вернется ли Хантер сюда в этот уик-энд — одному Богу известно. А вот шеф прежде всего спросит ее в понедельник, что сказал сосед. Целый час она размышляла, как тут быть. Его пассия живет в Лондоне, — зачем же ему до следующего уик-энда возвращаться в Чамлей-Эдж?

В четыре Пернел решила: хватит, потру¬дилась славно, — умылась и пошла в дерев¬ню в надежде купить воскресную газету. Раз уж выпала ей такая участь сегодня — полез¬ный сельский труд и полное одиночество, — что ж, она проведет уютный домашний ве¬чер: примет ванну, почитает газету, решит кроссворд. А на свободе придумает, что бы такое сказать Майку — пусть поймет: дело вовсе не в ее нежелании ему помогать.

Все эти выдуманные дела не занимали по-настоящему ее сознания, и потому следу¬ющие несколько часов тянулись страшно мед¬ленно. Обычно ей не свойственно было так долго пить чай, прочитывать от корки до корки газету, лежать в ванне, ни с того ни с сего без нужды мыть голову, а потом сушить волосы феном... В свежей ночной сорочке и легком, светлом хлопчатобумажном халатике она спустилась в гостиную: половина десято¬го.

Задернуть гардины, уютно устроиться на кушетке с кроссвордом — и все беспокой¬ство как рукой снимет. Минут двадцать она тщетно боролась с преследовавшими ее мыс¬лями о Хантере. Но... что это за звуки? В тишине ночи послышалось вдруг мягкое ур¬чание мотора — подъехала машина... остано¬вилась у дома. Не осмеливаясь верить тому, во что верить так хотелось, она вся превра¬тилась в слух. Радость, невыразимая радость переполнила ее сердце: стук ворот... Хантер! Он приехал все-таки!

Открывает двери гаража, ставит машину... Не остался в Лондоне, с этой своей Лили, а вернулся сюда, в Чамлей-Эдж, к ней!

К ней? Во имя всего святого, что это она себе вообразила? Почему — к ней? Может, еще выдумать так — «домой, к ней»? Домой-то домой, а вот «домой, к ней» — вряд ли это когда-нибудь случится. Его шаги в сосед¬них комнатах... Надо ей спуститься на зем¬лю. Да он провел этот день так, что вообще забыл о ее существовании. Стукнула его входная дверь, шаги по гравийной дорожке, соединяющей оба дома, приближаются к ее двери...

Пернел будто током ударило — она вско¬чила на ноги и застыла неподвижно, прислу¬шиваясь: прошел мимо окна, остановился у двери... тихий стук. Ноги как приросли к по¬лу; только опасение, что он уйдет, не дож¬давшись ответа, заставило ее броситься к двери. Хантер здесь, рядом, сейчас она уви¬дит его — после стольких часов ожидания! Сделав несколько глубоких вдохов, она про-тянула руку и открыла задвижку. О, какой он высокий, как элегантен в этом костюме! И она любит его еще сильнее. Глаза их встретились — и Пернел вдруг с ужасом осо¬знала, что предстала перед ним в первоздан¬ном виде — ни капли макияжа, ночная со¬рочка и халатик.