Сколько времени она просидела так — оглушенная, обиженная, расстроенная, в со¬тый раз перечитывая письмо. Вера в Ханте¬ра — и ее и Майка — пошла прахом. Так, значит, из-за нее он наказывает Майка? Вполне, вполне возможно... Но как это не¬справедливо!

«...фирма «Брэддон консолидейтид» ни¬когда не обслуживала и не будет обслуживать своих клиентов через спальни их подчинен¬ных!» Эта ужасная фраза преследует ее... Как мог он сказать ей такое?! Подписать вот это письмо?! Она не хочет верить! И тут же пе¬ред ней встало лицо Хантера, когда она уда¬рила его по щеке. В отчаянии посмотрела на дату: вчерашнее число. Неужели?.. И вспо¬мнила его последние слова: «Вот оно что!» О чем он, Пернел тогда, сразу, не поняла, ви¬дела лишь: оба они дошли до крайности, но он-то, Хантер, не сделал того, что она...

А это письмо — его ответ. Страшный от¬вет! Ведь он знал, какое значение имеет для нее самой, служащей фирмы, чтобы Майк получил финансовую поддержку. И все же, поманив, отказал; из-за нее, теперь она уве¬рена!

Совершенно разбитая, Пернел ощутила потребность поговорить с Майком, как-то его ободрить. Но, как бы она ни старалась, легче ему не станет. Да и всю правду ему излагать не годится. Она ненавидит Хантера, да, — но и любит его, болеет за него, в душе верна ему... ну да, больше, чем своему шефу. Язык не повернется внушать Майку: мол, он слишком высокого мнения о Хантере, а единственная причина его отказа — она са¬ма.

Все утро эти мысли приводили ее в бе¬шенство. Неужели она стала рабой своего чув¬ства, — выходит, Хантер поступает как ему заблагорассудится, а она его все равно лю¬бит, невзирая ни на что?! В таком настро¬ении она отправилась обедать, а вернувшись, поняла: что ж, в любви своей она над собой не властна, но простить его — никогда! А пока что она на службе; вот — звонит теле¬фон...

Она взяла себя в руки и ответила с про¬фессиональной приветливой вежливостью. Голос Хантера! Вся ее выдержка и намерение сообразовываться с обстоятельствами разле¬телись в прах. С чего бы это он решил вдруг выразить Майку притворное сожаление, что «не может рекомендовать предоставление кре¬дита»?! Сердце ее колотилось, она изо всех сил старалась сохранять самообладание и де¬ловой тон. Но не удержалась и ледяным го¬лосом сообщила:

— Мистера Йоланда сейчас нет на месте. Если вы желаете оставить для него какое-ни¬будь сообщение...

— Мне он, собственно, не нужен, — пре¬рвал Хантер ничуть не любезнее.

Беспримерная наглость!

— Тогда я могу предположить, что вы хо¬тите поговорить со мной? — Лед в ее голосе таял в жаре ярости. — Прекратите звонить мне, Тримейн! Чтобы еще раз позлорадство¬вать...

— «Позлорадствовать»?!

Чувствуя, что готова убить его за притвор¬ство, Пернел сочла за лучшее не вступать в перепалку:

— Если вы не поняли, повторяю: больше мне не звоните — никогда!

— Так продолжайте в том же духе! — про¬рычал он и бросил трубку.

Грубиян! Какое право он имеет бросать трубку?! Она кипела от гнева и с огромным усилием сдерживала слезы. Нет, она не за¬плачет! Вот еще, было бы из-за кого! Поду¬маешь, губитель женских сердец!

К счастью, рабочий день складывался спо¬койно, иначе ей пришлось бы довольно трудно. Но дома мысли о Хантере не остав¬ляли ее ни на минуту, вновь и вновь она возвращалась к этому телефонному разгово¬ру. Да что тут особенно вспоминать? Просто ужасный грубиян! Нет сомнений — звонил, только чтобы позлорадствовать! Ведь при¬знался, что не намерен говорить с Майком. Значит, какая у него была цель? Пусть она, Пернел, поинтересуется, почему его милость принял решение отказать Майку.