Пернел растерянно смотрела на него. Ей нужна сейчас помощь, а ее нет. Происходит нечто важное, очень для нее значительное, и она сама должна разобраться в своих и его чувствах.

— Вы... вы последовали за мной? — Она сама едва расслышала свой вопрос.

Хантер покачал головой.

— Нет, просто совпадение. Я выбрал дру¬гую дорогу, а ты случайно подошла к сараю, где я спрятался от дождя.

— А коровы?! — воскликнула Пернел. — Вы...

— Да, я был идиотом! — признал Хан¬тер. — А ты... ты была прекрасна! Такая храб¬рая — сумела преодолеть страх и пройти ми¬мо стада.

— Так вы знали... знали, что я боюсь?

— Ты была в ужасе, страшно напугана! — поправил он и нежно взял ее руку. — Я ис¬кренне восхищался твоей храбростью и му¬жеством.

— Потому вы и вышли из сарая — чтобы рассмотреть все как следует? — не удержа¬лась она от некоторого ехидства, вспомнив ту сцену и свою ненависть к нему.

— Я вышел из сарая не следить за тобой, а чтобы оказать помощь, если понадобится.

— Честно?

— Как на духу! Кстати, а с тобой потом все было в порядке? Никаких последствий?

— Да, все было в порядке. Я даже... мож¬но сказать, испытывала подъем чувств, лико¬вание. Хотя... — внезапно она замолчала.

— Хотя?..

— Хм... ну, мое приподнятое настроение объяснялось, конечно, тем, что мне удалось преодолеть давний страх перед коровами, — он меня преследовал с самого детства. А к вам... это не имело никакого отношения.

— А что, ты тогда уже думала обо мне? — мгновенно подхватил он.

«О Боже! Еще как! Мне казалось — ко¬варнее и злее нет человека на земле. Но он не должен знать...»

— Я уверена была, что испытываю нена¬висть.

— А это было не так?

— Тогда... я этого не знала.

— Но теперь ведь знаешь?

— О, Хантер, не нужно меня допраши¬вать! — в отчаянии воскликнула Пернел.

— Не волнуйся так, любовь моя, только не волнуйся! — Он неожиданно обхватил ее одной рукой за плечи и принялся нежно гла¬дить, успокаивать, как убаюкивают ребен¬ка. — Знаю, я поступаю плохо, пытаясь за¬ставить тебя сказать мне то, что так хотелось бы услышать. Я и сам сказал тебе не все, что собирался... У меня тоже бывают... ты уже знакома с этими резкими переменами в моем настроении — от дружеского участия к приступам ярости. Я расскажу тебе... хочу, чтобы ты верила мне. — С этими словами он наклонил голову и по-отечески поцеловал ее.

Несколько мгновений Пернел пребывала скорее на небе, чем на земле. Нельзя же так! Надо собраться с духом, попытаться осмыс¬лить — что с ней происходит. Но как рас¬суждать здраво, когда рука его лежит у нее на плечах, он целует ее волосы и, самое не¬вероятное, говорит о своей любви к ней... Нет, невозможно. Она изо всех сил сопро¬тивлялась волнам своего чувства, ощущению блаженства... Она не в состоянии хитрить с ним, выяснять степень его любви. Потому и заговорила о том памятном утре, когда оба они прятались от дождя.

— А в тот понедельник, когда моя маши¬на никак не заводилась и я умоляла вас по¬мочь, — неужели вы так бы и бросили меня?

Он ожидал от нее слов любви и доверия, но принял этот вопрос спокойно, и она вновь почувствовала прилив любви к нему. Он все объяснит — все, что ее тревожит, хо¬тя ему, быть может, не просто так препари¬ровать свои состояния. Хантер нежно по¬смотрел в эти милые карие глаза.

— Честно говоря, моя милая, не знаю.

Он впервые сказал ей «моя милая», и она молча, тихо это переживала.