- Да это кормилица,- отвечала Глафира Семеновна.- Видишь, она около колясочки с грудным ребенком. Кормилиц-то и во Франции одевают в национальные костюмы.

Действительно, женщина в национальном костюме взялась сзади за ручки детской колясочки и стала пихать ее вперед.

- Кормилица и то...- разочарованным голосом пробормотал супруг. Ну, Испания! Значит национальные-то испанские костюмы можно видеть только на мамках да на актерах в театрах.

- Да ведь и у нас в Петербурге то-же самое. Да и не в одном Петербурге. Даже в деревнях.

- Однако, про испанские костюмы везде пишут в стихах и в прозе. Поэты, как за язык повешенные, славят эти костюмы. Ведь для этого мы сюда, в Испанию, и поехали.

- Надо куда-нибудь в глушь ехать. Может быть, там и настоящие испанские костюмы найдутся. Да и на что тебе? Видел сейчас испанский костюм и довольно. Видел давеча девочку-танцорку.

- Мамка и танцорка в расчет не входят.

Подехали к маленькому скверу, разбитому посреди бульвара, украшенному роскошным цветником. Из сквера возвышалась колонна с статуей Христофора Колумба. На нее тотчас-же обратил внимание супругов извозчик.

- Христофор Колумб... Это ведь тот, который открыл Америку,- сказал Николай Иванович, услыхав имя Колумба.

- Да, да... Он самый... Знаменитый мореплаватель,- откликнулась супруга.- Ты помнишь, ведь даже пьеса была "Христофор Колумб?" Мы смотрели ее в Петербурге. Надо выйти из экипажа. Кочеро! Арете!- крикнула она извозчику.

Супруги вышли из экипажа, вошли в сквер, переполненный няньками, ребятишками всех возрастов и неизбежным солдатом, заигрывающим с няньками, и обошли кругом памятник знаменитому человеку.

- Но откуда такое количество ребят!- удивлялась Глафира Семеновна.- В путеводителе я прочла, что в Мадриде всего только 245.000 жителей. Стало быть, в пять раз меньше, чем в Петербурге.

Поехали дальше. Опять фонтан.

- Фуэнте Кастеляно...- сказал извозчик.

Но вот около улицы Сан Геронимо, идущей от площади Пуерта дель Соль, началось уширение бульвара Прадо, называемое Каррара или Салон дель Прадо. Это площадка, удлиненной формы, уставленная по сторонам зелеными скамейками и железными стульями, занятыми мужской и женской нарядной публикой. То там, то сям стоят экипажи с сидящими в них расфранченными дамами и мужчинами, точь-в-точь, как у нас в Петербурге, на Елагинской Стрелке. К экипажам подошли гуляющие пешеходы и разговаривают с знакомыми, сидящими в экипажах. Повсюду масса зонтиков, мелькают в воздухе веера.

- Какая масса публики! И ведь заметь, сегодня будни, а не праздник. Рабочий день,- проговорила Глафира Семеновна.

- Такой уж, должно быть, гулящий народ эти испанцы,- отвечал супруг.

Экипаж еле двигался от тесноты. Еще фонтан.

- Фуэнте дель Алькахофа...- отрекомендовал извозчик.

Показался роскошный сад с дивным насаждением. За богатой решеткой видны были лестницы, идущия в гору, а на горе стояло величественное трехэтажное здание.

- Ministern de laguerra...- указал извозчик.

- Военное министерство,- перевала мужу Глафира Семеновна и прибавила:- Видишь, я уж начинаю понимать по-испански.

Опять фонтаны, называемые "Куарто Фуэнтес" - четыре фонтана. Опять кому-то памятник. Снова фонтан, который извозчик назвал фонтаном Нептуна. Бульвар Прадо несколько раз менял свою физиономию: деревья то шли по средине улицы и переходили в какой-нибудь сквер, то шли по сторонам улицы, около тротуаров и опять переходили в сквер.

Еще фонтан - фонтан Аполлона. Бульвар пересекла широкая улица, тоже с насаждением около тротуаров, но довольно жидкими. На перекрестке ея извозчик остановил мула, указал на улицу и произнес:

- Калле де Алькаля... Пуэрта дель Алькаля.

В конце улицы виднелась и "Пуэрта", то-есть ворота. Это широкия ворота в римском стиле с тремя проездами и двумя проходами для пешеходов.