- Да, сегодня здесь скучновато, потому что в Казино теперь концерт классической музыки и половина публики там. Подождем полчаса и я вас поведу к Миремону.

- Что это за Миремон?- задал доктору вопрос Николай Иванович.

- Здешний знаменитый кондитер на улице Мазагран. В шестом часу у него# в кондитерской собирается все здешнее высшее общество пить шоколад и кушать сладкие пирожки.

- Это перед обедом-то? Да ведь аппетит испортишь.

- Совершенно верно, но у здешней аристократии вошло это как-то в обычай...- пожал плечами доктор.- Ну, можете не кушать там, а только купить десяток пирожков, унести их домой, а посмотреть-то вам общество надо, чтобы познакомиться с здешней жизнью.

- Надо, надо...- подтвердила Глафира Семеновна.- Ведите нас, доктор.

- К вашим услугам. Мой патрон тоже туда собирается пройти.

Доктор пошел рядом с супругами.

XIX.

По правую и по левую сторону улицы Мазагран, против кондитерской Миремон, выстроились парные экипажи. В них приехали в кондитерскую люди биаррицкаго высшаго круга. Кучера, по местной моде, в лакированных черных шляпах, в черных куртках с позументами нараспашку и в красных жилетах покуривали на козлах папиросы. Против кондитерской на тротуаре стояли зеваки и смотрели в распахнутую настежь дверь на сидевшую за столиками публику. Супругам Ивановым и доктору Потрашову, подошедшим к кондитерской, пришлось проталкиваться сквозь толпу, чтоб попасть в кондитерскую. В кондитерской, представляющей из себя всего одну большую комнату, все столики были заняты. Проголодавшиеся перед обедом посетители с каким-то остервенением пожирали сладкие пирожки. Перед многими были чашки с шоколадом. Некоторые, которым не хватило места, ели пирожки стоя, прислонившись к прилавку и держа блюдечко с пирожками в руках. Большинство явилось сюда с концерта классической музыки, бывшем в Казино. Некоторыя дамы были еще под впечатлением выслушанных музыкальных пьес и в разговоре друг с дружкой закатывали под лоб глаза и восклицали:

- C'est délicieux! C'est fameux!

Супруги быстро окинули взорами помещение. Прежде всего им бросилась в глаза несколько сгорбленная тщедушная старушка вся в черном, с митеньками на руках, с желтым лицом и вострым носом. Перед ней стояла тарелка с пирожками, но сама она их не ела, а ломая ложечкой по кусочку, скармливала трем, самаго разнообразнаго вида, маленьким собаченкам, помещавшимся на коленях у ея приживалки тощей, пожилой дамы с помятым лицом, в помятой накидке. Приживалка, сидевшая около того-же стола, при этом блаженно улыбалась и говорила по-русски:

- Теперь для Тото кусочек... Теперь для Муму кусочек... Теперь для Лоло... Что это? Лоло-то уж не кушает?.. Обвернулся?

- Сыт, должно быть,- отвечала старушка.- О, Лоло не жаден и всегда первый отстает от всякаго угощения! Милый...- наклонилась она к собаченке, при чем та, улучив момент, лизнула ее в нос.

- Тогда передайте, ваше сиятельство, Тотошке.

- Тотошке я с яичным кремом кусочек дам. Он с кремом любит. Послушай... Не хочет-ли Лоло-то пить? Оттого, может быть, и не кушает?- спросила старушка.

- Как сюда ехать, ваше сиятельство, так только что напоила молочком. Ну, если ты сыт, Лолоша, то благодари княгиню, поцелуй у нея ручку,- обратилась приживалка к собачке.

- Он уж благодарил. Оставь... Он лизнул меня.

И опять началось:

- Тотоше кусочек... Муму кусочек пирожка. Вот Муму сколько хотите будет кушать. Она жадная, прежадная девочка.

- Княгиня Храмова из Москвы...- шепнул супругам Ивановым доктор Потрашов, кивнув на старушку.- Она здесь Thermes Salins принимает. Это уж ванны не из морской соленой воды, а из соленаго источника. Вода его почти вдвое солонее морской воды.

К княгине подошел совсем расхлябанный молодой человек, тощий, с истощенным лицом, в черных усах щеткой и с моноклем в глазу и произнес по-французски, стараясь сделать масляно-блаженную улыбку:

- Смотрю я на ваших собачек, княгиня, и любуюсь.