- Позвольте познакомиться и выразить свою скорбь по поводу случившагося с вами сегодня печальнаго происшествия. Рязанский помещик я.. Ваш соотечественник, а потому счел долгом подойти к вам.

Они пожали друг другу руки.

- Коммерции советник Иванов,- пробормотал про себя соотечественнику Николай Иванович, хотя никогда коммерции советником не был.

- Скажите, как велико было это несчастное бревно, которое нанесла на вас волна?- задал вопрос рязанский помещик.

"Чорт знает что такое! Уже бревно придумали", мелькнуло в голове у Николая Ивановича, по он немножко подумал и отвечал:

- Да как вам сказать... Сажени три-четыре.

- Боже мой, какая махина! И оно, разумеется, свалило вас с ног?

- Обязательно. Должен вам сказать, что первоначально я подумал, что это кит.

- Кит? А разве здесь есть киты?

- То-есть не кит, а китенок... Детеныши кита тут попадаются. И знаете, если они ударят усом своим, то это сильнее всякаго бревна.

- Но ведь у вас ужас что под глазом!- проговорил рязанский помещик, обозревая лицо Николая Ивановича, покачал головой и прибавил:- Знаете, судя по синяку, я даже думаю, что вас и в самом деле молодой кит ударил, а вам только с испугу показалось, что это было бревно.

Они распрощались.

Николай Иванович торжествовал. "Положительно попал я в знаменитости", думал он. Он шел, искал глазами жену и вдруг увидал ее сидевшую на галлерее купальных кабинетов, а перед ней итальянца-скульптора, который лепил с нея барельеф, ловко набрасывая глину на доску. Поодаль от нея сидела старуха Закрепина с собачкой на коленях и кормила ее только что купленными сладкими пирожками у разнозчика. Николай Иванович изумился. Глафира Семеновна, дабы задобрить его, улыбнулась ему.

- Тебе сюрприз приготовляла, а вот уж теперь не выйдет сюрприза,- сказала она.- Все-таки это для тебя. Я тебе подарю.

- И я наняла итальянца, чтобы он после вашей супруги бюст с моего Бобки слепил,- сказала Николаю Ивановичу старуха Закрепина, здороваясь с ним.

- Что-ж ты не благодаришь меня?- спросила его жена.- Ведь знаменитая дама дарит тебе.

- Спасибо, милочка, спасибо. Я сам закажу свой бюст этому скульптору и подарю тебе. О бюсте я давно воображал. Я даже вопрошу его, чтобы он вылепил меня, как я теперь есть, с опухолью под глазом. Знаменитости от знаменитости. Это будет воспоминание...

- Хорошо воспоминание, нечего сказать!

- Однако, ко мне подходят совершенно незнакомыя лица, знакомятся и пожимают мне руки по поводу моего подбитаго глаза. Сейчас подошел какой-то курский помещик. "Я, говорит, предводитель дворянства. Позвольте познакомиться и пожать вам руку". И представь себе, здесь на Плаже уж не верят, что это мне ушибло глаз бревном, а положительно думают, что это был кит. Сейчас вот этот предводитель дворянства, о котором я разсказываю... Он граф какой-то...- прихвастнул Николай Иванович.

- Да ты перед Софьей-то Савельевной не заносись,- перебила мужа Глафира Семеновна.- Она знает, как ты синяк получил. Я разсказала ей.

Николай Иванович несколько опешил.

- Да я и не заношусь,- отвечал он.- А только здесь не верят, чтобы это было бревно.

- И нельзя верить. Ведь ты про бревно сам сочинил.

- Ну, одним словом, многие полагают, что кит. Я молчу, я ничего не говорю, а другие люди...

Итальянец-скульптор оформливал глину, улыбался и трещал без умолка, говоря что-то по-итальянски. Глафира Семеновна, видимо, любовалась им.

- Какие у него белые зубы!- сказала она Закрепиной и, обратясь к мужу, прибавила:- Ведь вот и он называет меня "иллюстрисима", а иллюстрисима-то знаешь, что значит? Знаменитость.