выросли, став не меньше прежних пони и уж во всяком случае разумнее;

у них даже появилось что-то вроде языка, включавшего не только звуки,

но определенные жесты и телодвижения. Но они не превратились в лемутов,

подобных псам Скорби; преданность хозяину была для них первым правилом,

а вторым являлся труд. Они понимали, что должны работать вместе с

человеком, который давал им пищу, лечил, заботился об их щенках, строил

для них загоны и навесы, защищавшие от дождей, стриг в жару густую шерсть.

И они честно трудились, присматривали за овцами и детьми, возили людей и

грузы, охраняли берег от морских тварей, каких у побережья Асла развелось

немало.

       Эти перемены были благодетельными для людей, а в остальном их

жизнь не слишком изменилась. Они и прежде обитали в уединенных усадьбах,

и каждый род и двор - или хольд по-местному - обеспечивал себя всем

необходимым, рыбой и мясом, шерстью и топливом, камнем и деревом для

строений и даже небольшим количеством зерна и овощей. Теперь пищи

стало вволю, и к ней добавились фрукты; холодные снежные зимы исчезли,

сменившись дождливыми сезонами, а вместо сомнительных благ цивилизации

островитяне вернулись к обычаям предков и возродили их религию. Они

почитали Одина, отца богов, его супругу Фрейю, покровительницу матерей,

и их сына, могучего Тора; Локи, темному божеству, не поклонялись,

но приносили искупительные жертвы, дабы он оставил их в покое. В их

длинных уютных домах теперь горели свечи, женщины пряли и ткали, мужчины

трудились над утварью и орудиями, а место книжной премудрости заняли

саги. Искусство рассказывать их ценилось очень высоко, наравне с

умениями кузнеца, горшечника и стеклодува.

       Островитяне, однако, были воинственным народом, хоть не вели

меж собою войн и не подвергались вражеским нашествиям. Рядом с мирной

землей лежало немирное море, полное хищных тварей - гигантских акул и

тунцов, змеевидных созданий, покрытых плотной чешуей, кальмаров-мутантов,

что выползали на берег и притворялись камнями, хватая зазевавшуюся

живность. Случалось, с моря приносились стаи гигантских птиц, для

коих овцы были лакомой добычей; временами с юга или со стороны Европы

приплывало какое-нибудь чудище, дробившее зубами и когтями рыбачьи

баркасы. И потому каждый мужчина-островитянин владел мечом, секирой

и арбалетом, умел метать копье и гарпун, а из пращи попадал в птичий

глаз за пятьдесят шагов.

       Грабеж и воровство были на Асле неведомы, а что до иных

проступков, то их наказывали по обычаю, имевшему силу закона: за

мелкие вины присуждался штраф, за крупные - изгнание. Большой виной

считалась трусость в схватке с морским чудовищем, или отказ путнику

в гостеприимстве, или оскорбление, которое тот нанес хозяевам, или

неявка на поединок; свершивший это лишался чести, а значит, и жизни.

Изгоя, дав ему воду и пищу, сажали в парусный баркас, отталкивали

судно от берега, и больше он никого не интересовал - ни своих родичей,

ни судей тинга, ни остальных островитян. Что же касается судей, то

они не правили народом, а лишь хранили закон, разрешали споры и

приводили в исполнение приговор, для чего имелось при них тридцать

стражей. Служба эта считалась почетной, и старые бонды нередко

спорили, чей сын или внук окажется в числе тридцати.

       Семьи Рагнара и Сигурда вместе владели долиной Гейзеров.

Считалось, что верхняя часть долины, у теплых источников - за

Хельвигом, отцом Рагнара, а нижняя, у океана - за Отаром, старшим

братом Сигурда, но овцы их паслись вместе, псы не грызлись меж собой,

крепкий баркас был общим, как и урожай с пальм и бнанов, которого

хватало для их хольдов и для обмена на железо, привозимое с севера.