Куцко постарался изобразить вежливое удивление.

– Тайный сговор?

– Да, сговор, – трагическим тоном подтвердил Айкман. – Это юридический термин, не думаю, чтобы вы часто оперировали такими понятиями. Разве что, в качестве обвиняемого.

Куцко понимал, что его оскорбили, бросили ему вызов, но решил, что не имеет смысла воспринимать это всерьёз.

– Мои знания законов и законности гораздо глубже, чем вы себе представляете, – ровным голосом ответил он. – Может быть, расскажете, как же осуществлялся этот тайный сговор?

– Ладно, Главный Стражник, не ослепляйте себя принципами лояльности компании, прекрасно понимая, что здесь происходит, – рычал Айкман. – Как вы думаете, для чего Бенедар уломал Келси‑Рамоса взять с собой на встречу «Эйч‑ти‑ай» эту зомби?

– А вы можете открыть мне на это глаза?

– Так вот, он готовит ей побег, это не вызывает сомнений: показывает ей страну, снабжает географическими картами, помогает встретиться с власть предержащими на Солитэре, которых можно обвести вокруг пальца, и ходатайствует принять к себе на службу какого‑нибудь паразита‑Смотрителя, как это делает лорд Келси‑Рамос.

Для испытания выдержки Куцко сказано более, чем достаточно, но он держался молодцом.

– У вас есть доказательства тому, о чем вы только что заявили? – спросил он.

– А ему не нужны никакие доказательства, – тихо произнес я.

Хищный блеск глаз Айкмана подтверждал, что я не ошибся, разгадав его намерения. Предположим, если он и заручится этим разрешением, пройдет не меньше двух дней, пока кто‑нибудь не займется и не разберется, что все это – не основанные ни на чем грязные инсинуации.

Куцко понимающе кивнул.

– Ох‑ох‑ох. К тому времени мы будем далеко отсюда, на пути к рудникам на кольцах.

Вдруг Айкман, бросившись вперед, вырвал валик из рук замешкавшегося Куцко и рванулся на капитанский мостик к Гелински.

– Офицер, прошу вас отправить этот документ в Верховный Суд Солитэра в Камео, – заговорил он, тряся перед её лицом валиком.

Она даже не пошевелилась.

– Сожалею, мистер Айкман, – ответила она, не отрывая взгляда от дисплея. – Вам необходимо получить разрешение мистера Келси‑Рамоса. Желаете, чтобы я соединила вас с его каютой?

– Вы выполните то, о чём я прошу, иначе я обвиню вас в незаконных ограничениях, – ледяным тоном предостерег он. – Чтобы отправить юридический документ, не нужно никаких разрешений.

Гелински всегда была женщиной, до которой очень медленно доходили всякого рода угрозы. Медленно, неспешно, она подняла на него глаза.

– На борту этого корабля, – повторила она, причем в ее тоне оказалось куда больше льда, чем в тоне Айкмана, – вам необходимо разрешение мистера Келси‑Рамоса буквально на всё.  Если это оскорбляет вашу демократичную сущность, пожалуйста, отправляйтесь на все четыре стороны.

Айкман посмотрел на нее долгим пронзительным взглядом, потом, не говоря ни слова, повернулся и подошел к нам.

Куцко загораживал собой выход и, судя по всему, уходить не собирался.

– Разумеется, если вы вздумаете покинуть корабль, – буднично сообщил он Айкману, – то этот валик останется здесь. У нас нет никаких доказательств, что это юридический документ.

Айкман потемнел.

– Вы обвиняете меня…

– Мистер Айкман, – вмешался я.

– Замолчите, Бенедар, – огрызнулся он.

– Может быть, я смогу как‑то уладить это недоразумение, – не отставал я.

В ответ Айкман бросил на меня колючий взгляд.