– На Камео хоть пруд пруди юридических представителей, – напомнил я. – И многие их них не имеют никакого отношения к «Эйч‑ти‑ай».

Айкман продолжал молчать. Куцко, шагнув к нему, протянул руку, и он без слов опустил валик в раскрытую ладонь шефа охраны.

– Это неважно, – проговорил он, так и не повернувшись ко мне. Через неделю она – мертва. И ни вы, и никто другой ничегошеньки не смогут предпринять, чтобы остановить это.

– Посмотрим, – ответил я, пытаясь вложить в это слово больше уверенности, чем у меня было.

Вероятно, он понял это, почувствовал, а может быть – просто лучше понимал действительное положение вещей, чем я, ввязавшийся в такую рискованную игру.

– Она умрёт, как миленькая. – Он словно стрелял словами, его уверенность в которых была столь же неподдельной, как и злорадство. – А вы, если не уберётесь с моего пути, можете с моей помощью оказаться в свидетелях, понимаете, официальных свидетелях при приведении приговора в исполнение. И помните об этом, когда вздумаете в следующий раз копаться в моих мыслях, чтобы нарушить их тайну.

С этими словами он ушел.

– Пусть идёт, дай Бог ему здоровья, – сухо прокомментировал его отбытие Куцко.

Но за этим сарказмом и сухостью скрывалось нечто большее… За всем этим показным скрывалась неуверенность. Доселе мне не приходилось видеть его таким.

– Официальные представители часто бывают такие, – пожал я плечами, решив не заострять внимания на его неуверенности, ибо, если он задет моим поведением, то сможет об этом сам рассказать, выбрав момент. – Следует лишь не забывать, что нам лучше смириться с его присутствием на следующие несколько дней. Он живет в постоянном разладе с собой, вечно сам с собой грызётся.

Куцко недовольно фыркнул.

– Пусть себе грызётся. Но мне кажется, что он и с другими в тех же отношениях, а это уже хуже.

– Не знаю. Ни у каждого есть свой Смотритель.

Неуверенность Куцко приобрела оттенок виноватости.

– Да‑а, дела…

– Что вы собираетесь делать с этим? – спросил я, указав на валик в его руке.

– Отдам мистеру Келси‑Рамосу, разумеется. А что? Хотите, чтобы это оставалось нашим маленьким секретом?

Я пожал плечами.

– Есть предположение, коль Айкман сдал свой валик, нам следует сохранить для себя его вопли о помощи, обращенные к губернаторше.

– Не станем давать такие обещания, которые не в силах выполнить, – проворчал он. – Вы знаете, что я обязан доложить об этом.

Но стоило мне лишь посмотреть на него, и через минуту он со вздохом произнес:

– Ладно, ладно, о'кей. Я постараюсь как‑то замять все это. Хотя могу спорить, что «Эйч‑ти‑ай» еще больше разозлится на Айкмана, чем мистер Келси‑Рамос, ведь по его милости Пакуин дали у губернаторши от ворот поворот, и Каландра оказалась здесь именно в тот момент, когда эти парни никак не рассчитывали ее увидеть.

В таком аспекте я эту проблему не рассматривал, но он, безусловно, был прав. Бог заманил нечестивцев в их собственные нечестивые сети… которые были делом их рук нечестивых…

– Отличная идея, – согласился я.

Он задумчиво перекатывал валик по ладони.

– Думаю, мне все же лучше отдать это мистеру Келси‑Рамосу.

Я кивнул.

– Когда мы расстались, он был в каюте Шокка, они собирались пропустить через компьютер валики «Эйч‑ти‑ай» и посмотреть, что там есть интересного.

– О'кей. – Он колебался.