– Значит, и вы заметили его пристрастие к алкоголю? Да, вы правы, и это тоже часть проблемы.

Я постарался припомнить в подробностях нашу краткую встречу с адмиралом Фрейтагом в особняке губернатора, и то, что адмирал вовсе не предстал передо мной человеком, одурманенным спиртным, как это мне почудилось в первые секунды. А что здесь особенного? Свое пристрастие к алкоголю и способность переносить его в весьма больших дозах лорд Келси‑Рамос сумел даже обратить на пользу себе…

– Ваш отец тоже не прочь поучаствовать в застольях, – проворчал я Рэндону.

Он задумчиво посмотрел на меня, и я понял, что он сообразил, что имеется в виду.

– Вы считаете, что это одно и то же? – Казалось, это сравнение слегка шокировало его.

– Во всяком случае, отчасти.

– Гм, – обратился он к Рыбаковой. – А какими силами располагает Фрейтаг тогда, когда он не занят в застольях?

– Двумя кораблями‑истребителями и тринадцатью‑четырнадцатью космическими корветами, – ответила она. – Это, конечно, смехотворно мало, если речь идет о двух планетах и системе колец этого газового гиганта. Как вы думаете?

– Мало, не спорю, – согласился он. – А он не пытался получить в своё распоряжение большее количество людей и техники?

– Почему, регулярно пытается. Каждые две недели посылает очередной запрос в соответствующие инстанции. Но до сих пор ему не удалось заполучить ни одного корабля, только извинения и отказы.

Во взгляде Рэндона сквозило недовольство.

– И поэтому вам кажется, будто кто‑то в самых‑самых верхах Патри явно не желает, чтобы эти контрабандисты были пойманы?

– Это вы сказали. Не я. – Она в упор смотрела на него.

Я негромко откашлялся. – Простите меня, губернатор, – начал я, и оба моментально повернулись ко мне, – но вы говорите, что силы, которыми на данный момент располагает адмирал Фрейтаг, предназначены для контроля за двумя планетами?

– Да, за Солитэром и Споллом, – коротко сказала она. – Это ведь двойная планета. Вы разве этого не знаете? Или же люди религиозные способны лишь считать тройками, семерками и дюжинами?

– Споллом? – недоверчиво спросил Рэндон. – А с каких это пор на Сполле есть жители?

– Ну, там ведь испокон века находилась группа исследователей, учёных, – недоуменно пожала она плечами. – Существующая в настоящее время теория утверждает, что и та, и другая планета по‑своему ценна. – В ее речи послышались нотки недовольства. – Хотя в последнее время главная ценность Сполла для Солитэра состоит в том, что он служит для него свалкой, на запах которой, как мухи, слетаются халлоа.

– Представляет собой … что? – услышав это, Рэндон невольно взглянул на меня.

– Ах, – пренебрежительно отмахнулась Рыбакова. – Лидеры Божественного Нимба вообразили, что слышать и воспринимать их Бога здесь слишком много помех или еще чего‑то в этом роде. И вот два года назад несколько их тысяч сорвались с насиженных мест и отправились на Сполл, где теперь могут спокойно себе медитировать. Мы не сокрушались по поводу их отбытия.

Рэндон задумчиво сжал губы, и я, несмотря на его всегдашнее более чем сдержанное отношение к религии, ощутил его резкое недовольство вопиющей нетерпимостью Рыбаковой.

– Уверен, что и они испытывают чувства, во многом схожие с вашими, – холодно заметил он. – А как долго они там находятся?

– Года два, может быть, три, – ответила Рыбакова, ее интерес к этой теме стремительно падал до нуля. – Они вознамерились обосноваться там навечно – и сейчас их примитивные поселения разбросаны по всей планете.