|
Он в этот самый день был приглашен на обед и ему до зарезу нужна была острота. Случай был чрезвычайный. Требовалось что нибудь отменно остроумное. Он обявил, что за платою не постоит, но что товар должен быть первый сорт. Всего любезнее была бы ему загадка, но только совсем новенькая. Я перерыл для него весь свой запас, опорожнил весь свой портфель, а он все не находил того, что ему было нужно. Вдруг я вспомнил, что у меня как раз есть такая вещица, какой он хочет. Загадка, с намеком на самую свежую новость дня -- чего же лучше! загадка, касавшаяся такого предмета, о котором весь город кричал,-- такую штуку без малейшей натяжки можно было ввернуть в разговор. Словом, загадка была хоть куда. Одно только сомнение обезкураживало меня. Я никак не мог припомнить, не запродал ли я уже эту загадку моему первому клиенту, или нет? Сколько я ни старался решить этот вопрос с достоверностью, я не мог. Жизнь человека, занимающагося моим ремеслом, полна хаоса; у меня же по преимуществу была страшная путаница в голове, так как продажа моего товара для общаго потребления и в частныя руки производилась в больших размерах. Памятной книжки я не держал и вообще своих торговых операций никуда не заносил. Одно обстоятельство сильно склонило меня в пользу того мнения, что загадка эта никому еще не была продана -- это то, что от мистера Скрупера я положительно не получал еще известий о ея успехе или неудаче, тогда как он никогда не забывал уведомлять меня об этом важном пункте. Я еще колебался, но кончил тем, что, побежденный щедростью моего новаго клиента, решил свои сомнения в свою пользу и уступил выше упомянутое гениальное произведение мистеру Керби Постльтвэйту.
Я солгал бы, если бы сказал, что на душе у меня было легко по заключении этой сделки. Страшныя опасения обуревали мой ум и по временам, если бы только была малейшая возможность, я готов бы был воротить то, что было сделано, назад. Но об этом нечего было и думать. Я даже не знал адреса моего новаго клиента. Итак, мне ничего более не оставалось, как выжидать и стараться по возможности не падать духом. Происшествия, ознаменовавшия вечер того приснопамятнаго дня, в который я получил первый визит от моего новаго клиента, были мне впоследствии переданы с большой обстоятельностью и не без примеси некоторых злобных комментариев со стороны обеих личностей, на долю которых выпали две главныя роли в этой драме. Да, страшно вспомнить, на следующее утро оба, мои клиента пришли ко мне в неописанном бешенстве, чтобы разсказать о случившемся и обрушить на мне, как на первом виновнике беды, все свое негодование. Оба были вне себя, но всего более бушевал мой новый приятель, мистер Постльтвэйт. Из разсказа этого джентльмена оказалось, что, явившись в назначенный час в дом того джентльмена, которым он был приглашен отведать его хлеба-соли, и который, как мой патрон не преминул довести до моего сведения, занимал весьма почетное положение в обществе, мистер Постльтвэйт увидел себя окруженным отборною толпою собеседников. Он разсчитывал явиться последним, но оказалось что ждут еще какого-то Скрупера, или Прейса, что-то в этом роде, а может и оба имени вместе принадлежали одному я тому ние лицу. Однако, продолжал свое повествование мистер Постльтвэйт, и тот вскоре приехал и все общество отправилось за стол. Во все продолжение обеда, о гастрономических достоинствах котораго я не стану распространяться, мои оба джентльмены были на ножах. Повидимому,-- и в этом показания, дошедшия до меня с двух различных сторон, сходятся,-- они противоречили друг другу на каждом слове, перебивали друг друга, мешали один другому разсказывать анекдоты, наконец между ними установилась та особаго рода ненависть, которую под час в надаем христианском обществе испытывают друг к другу два джентльмена, сидящие за одним и тем же столом. Я подозреваю, что каждый из них слыхал о другом, как о господине, превратившем разезжанье по званым обедам в профессию, и что джентльмены эти, не видав еще друг друга в глаза, были настроены к взаимной ненависти. |
